Книга Горизонт событий - Дарья Гусина

Я затаила дыхание. Значит, вот оно какое — мое первое дело. Романтичное и трагичное одновременно.

— Да, я оказался тем самым классическим уставшим от жизни, разочарованным и пресытившимся мужчиной, — Тетл подался вперед, переплетя пальцы, — одним из тех, кто на переломе бытия ищет себе… живую батарейку, юную девушку, способную согреть, пробудить желание вновь наслаждаться этим миром. Я знаю, что Фэл полюбила меня… так, как умеет только она — открыто, искренне…

«Умеет»? Значит, Фелиция жива, и есть надежда. И я очень рада, что это не месть за погибшую возлюбленную. Глядя на мрачного каалаханца, я помимо воли вспоминала разные «око за око», «кровь за кровь» и что-то там насчет холодного блюда.

— … и еще мы очень долго сближались. Фэл нужны были настоящие чувства. Она лелеяла их и… боялась, наблюдала и при каждом моем нетерпеливом порыве пряталась в раковину. Мне было очень трудно сдерживаться и не давить. Я горел, словно двадцатилетний мальчишка: не мог ни спать, ни есть, и видел сны, в которых мы вместе. Тем не менее я с честью выдержал испытание. Я признался, она приняла мою любовь, очень осторожно поначалу. А потом словно… расцвела. Я не знал, что осталось в ее прошлой жизни, до аффэ-клуба — она не рассказывала, а я не допытывался. Я стал ее первым мужчиной. Мы сбежали от всех, провели целый месяц на Сапэ… чудесный, незабываемый месяц. А когда вернулись, я предложил Фэл стать моим «Сердцем», первой женой, Са-Гинэ. Разумеется, три мои супруги были не в восторге. Мы давно существовали порознь, я обеспечивал семью на уровне Великих родов, но тут, видимо, вмешалось чувство уязвленности. Жены провели личное расследование. Мне на блюдечке была преподнесена шокирующая правда: Фелиция — гибридница, киборг, клон. Ее «оживила» покойная хозяйка, бывшая звезда балета. Умение танцевать, грациозность… Фэл многое получила от пожилой и очень щедрой дамы, в том числе и свободу. Она ничем не отличалась от обычных людей: ела, спала… Но в позвоночнике у нее работала кор-плата, и она должна была раз в три месяца отмечаться в службе контроля над интегрированными киборгами. Представляешь мою реакцию?

— Боюсь предположить, — призналась я.

— Шок. Боль, — Тетл схватил со столика бокал и влил в себя все, что в нем оставалось.

— И наверняка ты сейчас скажешь, что главным расстройством для тебя стало не то, что она искусственное существо, а то, что она сразу тебе не призналась, — я не смогла отказать себе в удовольствии вонзить в Тетла шпильку иронии.

— Нет, — сказал он, помедлив. — Ничего такого я не скажу, потому что это будет неправдой. А у меня сегодня сеанс самобичевания. Очередной. Третьим моим чувством оказалась брезгливость. Это было выше меня. И я не сдержался.

— И про**ал свою любовь, — я употребила грубое, но емкое слово.

Тетл не стал спорить.

— Именно. Но я не стал любить ее меньше. И не желал ее терять. В том-то и дело. Последовали несколько неудачных попыток загладить вину. Я искал выход из ситуации. Повез Фэл на Сапэ, где нам было так хорошо. Дурак. Мне просто нужно было сказать ей, что я дурак. Идиот. Кретин! Нужно было умолять, забыв про чертову мужскую гордость, — каалаханец с усмешкой покачал головой, словно изумлялся самому себе. — Она бы простила. Она… А я не смог. Я был растерян. Фелиция замкнулась, а потом… просто исчезла из моей жизни. Ушла в чем была, не взяв ничего из вещей. Без денег, без рекомендаций. Я знаю лишь, что на Сапэ она общалась с аниманом по имени Адака. На планете, объявленной территорией свободы для всех… альтернативных людей, он что-то вроде селебрити, защитника прав видоизмененного человечества.

Я с удивлением подняла палец к потолку:

— Постой, он ведь сейчас… там. Луи Адака?

— Да, принимает участие в шоу. Я пытался с ним поговорить, он не идет на контакт. Твоя цель — подружиться с Луи, втереться ему в доверие, сделать так, чтобы он пригласил тебя на гастроли на Сапэ. Я думаю … я точно знаю, что он поддерживает связь с Фелицией. Куда еще она могла пойти? У них что-то вроде фонда защиты генетически измененных людей. Своего, совершенно независимого. К сожалению, Юри и ее «Лилия» не имеют в нем рычагов влияния. Поэтому я выбрал… тебя. Найди Фелицию. Приведи ее ко мне.

… Крылья. Они стали частью меня. Я больше не была Еленой Гольдберг. Я стала аниманом, женщиной «ку-ду-ку» или, возможно, тем самым представителем видоизмененного человечества, которому нужно нечто большее, чем подаренное природой тело.

Самый большой купол Масай-рок не смог вместить всех желающих увидеть выступление Матиссы Каато, «Штормовой Птицы». Псевдоним придумал Тетл. Он заставил меня выучить «легенду», для достоверности использовав факты из жизни реальной женщины-анимана. В информационной базе «лилии» хранилась масса подлинных биографий людей, в разное время обращавшихся к ней за помощью, поэтому я не боялась разоблачения. У Матиссы Каато имелась цифровая идентификация. Его данные были аккуратно вписаны в мой чип Эриком.

Тетл впервые позволил мне поработать над собственной танцевальной программой. Когда я увидела, что места в первых рядах заняты женихами из шоу «Свободный мужчина», то немного успокоилась. Без присутствия Адаки концерт терял всякий смысл. К счастью, аниман воспользовался приглашением.

Правда, имелась у этой монеты и другая сторона: Луи был аниманом от рождения. Матисса Каато, судя по биографии, тоже. Я могла проколоться на каких-нибудь мелочах, поэтому все оставшиеся до выступления часы смотрела видео с людьми-птицами.

У аниманов более прямая спина. Они взмахивают крыльями, когда пытаются удержать равновесие, и раскрывают их, когда потягиваются. Потягиваются они, кстати, как кошки. И зевают тоже.

При близком общении с Луи краска на лице меня бы выдала. Поэтому Скиппи привез шприц с крошечными иглами и обколол лоб и скулы. Лицо горело несколько дней. Зато теперь кожа светилась изнутри, особенно на скулах.

Линзы с вертикальным зрачком оказались самой странной деталью моего нового образа. Они слились с глазным яблоком, реагировали на свет… и мешали: сбивали с толку, искажая окружающий мир. Тогда решено было от них отказаться.

— Модификации — это всего лишь выбор, и зачастую родителей анимана, — пожав плечами, сообщил Скиппи. — В твоем случае, скажем… мама не одобряла ничего хищного и…

— … для девушки крылья — это красиво, а звериные глаза — слишком нескромно. Слишком сексуально.

— Да, — парень хохотнул. — Вот такая у тебя была мамаша, с вывертом по части девичьей чести.