Книга Путинбург - Дмитрий Запольский

Как мы с ним познакомились и подружились? Да через Борю Иванова — Инкассатора[266]. Вместе стали учредителями клуба Harley-Davidson, вместе гоняли на мотоциклах, играли в бильярд-американку, пили мексиканское пиво Corona с ломтиками лайма и цепляли московских девиц-мажорок в ночном клубе «Пирамида». Питерские сразу врубались, что Саня вовсе не тракторист-механизатор, а я не учитель литературы из сельской школы, и пугались. Зря, кстати. Крупа не обижал девушек и всегда напрягал своих холуев-головорезов ночью ехать к армянам на Кузнечный рынок, будить их и покупать огромные букеты роз. Он говорил им:

— Дуры, вот дам я вам сто долларов, и что вы запомните? А тут — сто роз! Может, вам никто больше такого никогда не подарит, потому что вы тусуетесь со всяким отстоем, мажорами, фуфелами, ментами! А мы с братом — люди рабочие, соль, так сказать, земли нашей, славянская, можно сказать, интеллигенция!

Девки млели.

Было в Крупе что-то нежно-брутальное. И был он реально образованным человеком: Гомера с Феокритом не читал, но Сорокина и Пелевина с базара нес. И базар фильтровал умело, тонко и качественно. Он не примыкал конкретно к какому-то авторитету верхнего уровня, то есть был скорее тамбовским, чем малышевским, дружил с Костей, но без пиетета, на равных. С Кумариным и Кудряшовым, с Ледовских и Глущенко Хохлом выдерживал уважительный нейтралитет, а с ворами умел решать большие проблемы. Корону ему не предлагали из-за постоянного подозрения в сотрудничестве с Конторой. Точнее, с Григорьевым[267]. Както так повелось, что все вопросы по обеспечению главгосресурса доверяли Крупе. Ну и получали с него, конечно. По полной. Он как-то мне признался, что если по всем госзаказам в конце девяностых нормативный откат был от двенадцати до двадцати семи, то в его сфере всегда было минимум тридцать. Но с гарантией отсутствия любых проблем. Крупа никогда не понтовался. Никому не угрожал, не суетился. Но, говорят, наперерез ему старались не заправлять нос[268]: его ребята стреляли с глушаками[269] и уходили летом на мотоциклах, зимой, весной и осенью — на переоборудованных «жигулях» с гоночными моторами. Пару раз киллеры, естественно, попадались в мусарню[270], но загадочно умирали прямо на первых допросах.

Короче, Крупа был парень юморной, осторожный и умный. Я как-то прикинул оборот его бизнеса и завис, как «Пентиум» при загрузке «виндой»-десяткой. Числа не укладывались у меня в голове. Это были ежедневные суммы в миллионы долларов. И после какой-то веселой вечеринки в его кузьмоловской сауне в компании девиц-баскетболисток из шведской национальной сборной с очень длинными ногами и сияющими от счастья успешной кросс-культурной коммуникации глазами, решивших приобщиться к уютному быту русских фермеров, я прямо спросил Сашку:

— Ну вот скажи мне честно, сколько ты зарабатываешь в неделю?

Санька протянул шведкам свою литровую пивную кружку с «Вдовой Клико», из которой сделал крохотный глоточек, и задумчиво протянул, акая и якая на белорусский манер:

— Ну, может, мильен прихадил, порой два. А что толку их счятать? У нас ведь все есть, чта нада!

Я не поверил. Я уже тогда понимал, что Санька — удивительный чел, его вполне легальный бизнес приносил ему в год не меньше ста миллионов долларов. Не считая откатов друзьям-чекистам — как питерским, так и в центральном аппарате ФСБ, которые курировали Госрезерв, небольшой абонентской платы в казанский общак Кжижевичу[271] (Саша справедливо считал его неуравновешенным психом, а саму группу — слабой и слишком неконтролируемой), ну и откатов туда, где управляли городом.

— Ты заносишь за пропилеи?

— Ну ясен хрен. А мог бы и не заносить, а, наоборот, получать. Они же во мне больше нуждаются, чем я в них. Но Ромушка[272] тянет ручонки-загребушки, колотушки-кулачки жиденькие. Нам с тобой ведь не жалко, пусть все гуляют!

И с размаху отвесил плюху тяжелой ладонью по крупной гузке юной шведской верзилы. Тяжело так отвесил. Как тяжеловес, поднимавший по утряне на жим стошку[273] каждый день. Волоокая блондинка страстно охнула от восторга. Еще бы — живой русский тракторист-механизатор Алэксандэр. О-го-го-го-го!!! И с татушкой на спине — русалка прямо на Мавзолее Ленина показывает фак звездному небу.

Крупа немного болтал на шведском. Когда-то подумывал уехать в Скандинавию, было такое. В 1989 году подсел слегонца, попарился в изоляторе КГБ, корячилась десятка за вымогалово у коммерса[274], да плюс мокруха[275] рисовалась и валютная тема вплоть до вышки. Ну и решил Крупа дернуть с зоны, лесами пройти Суоми, сдаться в Мальмё[276], выкинуть документы, сказать, что татарин-мусульманин-диссидент. Ну а что не обрезан, так это камуфляж. Но кооператор-терпила вдруг потерял память. Амнезия. Тотальная. Ничего не помнит. Ни паяльника пер ректум, ни утюга на слабо редуцированном рудименте молочной железы[277]. Ни как к батарее приковывали, ни как палец отрубили и в пачке поваренной соли через почту пердячим паром[278] отправили соучредителям. Накрыло бедолагу, ничего не может вспомнить. Пришлось чекистам отпустить Крупу в связи с реабилитирующими обстоятельствами, отсутствием состава и события и с правом на регрессивный иск к коммерсу. Впрочем, Саша Крупа был человеком благородным и чутким, иск подавать не стал. Удовлетворился полученными с коммерса двумя сотнями железнодорожных вагонов для сыпучки, каждый по тридцать косарей зелени. Ну с паршивой овечки хоть клок, да…

Я сказал, что у Крупы был еще один бизнес. Еще одна миссия. Еще одна ФУНКЦИЯ. Но сперва давайте ответим на главный вопрос: платил ли он Путину через Цепова или заносил в Смольный десятки миллионов долларов в год через другую цепочку? И не заключался ли глубочайший смысл десантирования Путина на ключевую внешнеэкономическую должность в городской власти в контроле за всяким экспортом сырья, который очевиден и значим с точки зрения негативного пиара, как слабейшее место команды Собчака? Ведь есть материалы Марины Салье, представляющие собой оперативный перехват сложных контрактных схем, где легко было найти тысячи нарушений законов СССР. Не заключался ли главный смысл в выстраивании именно таких схем, какую обеспечивал Крупа? Вот ведь в чем проблема-то! Муку и зерно город приобретал у Крупы и давал гарантию банкам, выделявшим кредиты под конкретные покупки конкретных сотен тысяч тонн у Казахстана. И Крупа не просто обеспечивал доставку эшелонов с охраной братков с ТТ, но и тупо на каждом эшелоне зарабатывал колоссальную прибыль, так как была договоренность с мэрией: не пускать в этот транзит других, не давать кредиты и уж во всяком случае не сулить