Стефан медленно взошёл к постаменту, переступив тонкую границу между обычным полом и камнями, чьи острые края тут же изрезали ему ступни.
— Прими кровь Фолганда хозяина нашего мира и раба твоего, — пропел ревнитель лика.
Такой боли Стефан давно не замечал, обошёл по кругу портал, оставив кровавые следы.
— Возьми больше крови, Дивный бог и оберегай нас, — Тарвит поднялся с колен и встал напротив мага, что теперь находился спиной к порталу.
Ощущая приближение неведомого, Стефан задрожал, пронизывающий холод от портала усилился. Обычно маг закрывал глаза, отсекая возможность хотя бы видеть весь ужас происходящего. Но теперь заставил себя не закрывать глаз. Всё только начиналось.
Жрецы-лекари подошли с двух сторон держа в руках кинжалы, острее которых не знал Фолганд. Мучители точно знали, где и как надо резать, чтобы была кровь, но не пришла смерть, и чтобы лики Кукловода нашли свой путь. Резали медленно, мучительно. Часто Стефану казалось, что сами жрецы испытывают определённое удовольствие от процесса. Иначе объяснить неспешность пытки было невозможно.
В этот раз они опять прошлись остриём по середине спины, вдоль позвоночника, старая рана, нанесённая тринадцать лет назад, давно закрылась. Новой нужды вскрывать спину не было. И это Стефана насторожило. Искусав губы до крови, только бы не дать насладиться жрецам страданиями, он пытался анализировать происходящее. Позвоночник затрагивали только в первый ритуал, потому что таким образом Кукловод мог завладеть жертвой, соединиться с живым порталом на границе миров. Маг помнил, что тогда нечто проникло в позвоночник и осталось там навсегда. Зачем это понадобилось теперь, оставалось неясным. От боли мысль уплывала вместе с сознанием. Жрец-лекарь поднёс флакон с зелёной жидкостью и резкий запах ударил в ноздри, заставив проясниться сознание.
Нельзя падать, нельзя. Так он не сможет увидеть, получилось ли у Шауна добраться до нужного места и найти тайник. Стефан лишь в теории мог объяснить, где необходимо искать, рисовал схему крипты, описывал подробно. Но во время ритуала он падал почти всегда.
Тело переставало слушаться. Короткие спазмы дёргали нервные окончания и это означало, что Он приближается. Все-таки упал. Тело просто сложилось, и Стефан упал коленями на острые камни, почти уткнувшись лицом в них же, руки безвольно раскинулись в стороны и вывернулись ладонями вверх. Жгучая невыносимая боль в позвоночнике вырвала тихий стон из его уст. Неприятное шевеление в ране на спине перерастало в рвущую боль от прорастающих черве-нитей.
— Прими же это тело, Дивный бог, как дар Фолганда, во имя силы и власти, — произнёс ревнитель.
Стефан дёрнулся, его сознание разом прояснилось на пару секунд, потому что это была новая формулировка, ранее не используемая в ритуале. Крыса Тарвит задумал нечто ужасное и непоправимое.
— Поднимайся, — сплёвывая кровавую слюну прошипел Стефан. — Вставай!
Невероятным, немыслимым усилием воли он заставил тело повиноваться. Перед глазами стоял один образ, который мог спасти — огненные локоны, шёлк волос, что помнили руки, тепло тела. Огонёк среди тьмы. Жизнь в мёртвой пустыне.
Мерзкий шёпот в ускользающем сознании, сообщил, что Кукловод уже здесь.
Он протягивает руки
И берет тебя за плечи.
Тот, стирающий улыбки,
Что пришёл из темноты.
"Ты моя навеки кукла", -
Шёпот древнего заклятья.
И сквозь веки наблюдайте,
Танцы куклы на стекле.
То почти живая кукла,
Кровь её питает землю.
Нарисована улыбка,
Нервы-нити, как струна.
И за нити держит крепко,
Тот, стирающий улыбки,
Кто казался чистым светом,
Древний, тёмный кукловод. *
*Авторское стихотворение
— Мы все твои подданные, — взвыл дурным голосом Рют Тарвит. — Прими нас всех! Дай нам свою власть!
А Стефан прекрасно знал, что там, позади него — бесформенная масса, не имеющая ни определённого цвета, ни названия. Нечто меняющее лики, как кукольник меняет кукол. Нечто из чего на свет появляется Дивный бог с завязанным ртом и в жёлтых одеждах, сияющий в своей славе; и самые тёмные создания, которые не может вообразить себе человеческий разум.
Дивный бог выплывает из портала вместе с ветвящимися черве-нитями, нависая над жертвой, руки его тяжелее молота кузнеца, придавливают мага к земле и голос от которого немеет сам ужас шепчет, шепчет в ухо бесконечные строчки безумного стиха. Голос немого бога ужасает, проникая в сознание. Те, кто идут следом клацают несчитанным количество пастей, скребут острыми когтями, пытаясь достать до Стефана и рвать на части, иногда это им удаётся, и новая рана появляется на теле.
И венчает безумие на пике ритуала сонм белых черве-нитей, скручивающихся жгутом. Они ищут путь к живому телу, находят Стефана, проникая в свежие порезы, блуждая под кожей, которая белеет, иссушивается, проявляя синие прожилки сосудов. В присутствии черве-нитей площадка начинает плавиться как от огня, образуя белую стекленеющую массу, а боль Стефана достигает возможного максимума. Напрасно он пренебрёг настоем и платит несоразмерную цену страданием. Черви-нити находят своих собратьев, выбравшихся из позвоночника мага, сливаясь с ними в тошнотворном танце, почти выдёргивая позвонки, причиняя страдания, от которых он вновь падает, заходясь в крике. Мерзкий стрёкот разрывает барабанные перепонки. Глаза мага закатились под веки.
Флакон с зелёной жидкостью услужливо поднесён жрецами-лекарями и боль немного отступила, а может быть просто стала привычной. Стефан заставил себя подняться, его качало в такт пульсации нитей, картинка перед глазами под веками расплывалась. Как и на площади в день празднования, он видит особым зрением, что этот ритуал принёс с собой — каждый жрец теперь тонкой черве-нитью соединён с порталом, в том числе и Тарвит, продолжающий нараспев произносить бессмысленные обрывочные фразы.
Нет, не все подчинены Кукловоду. Одна фигура стоит в сером плаще у колонны под Немым богом. Но черве-нити продолжают танец по крипте, находя живое, устремляются к серой фигуре. Осознавая, что дознавателя нужно спасать, Стефан резко бросился вперёд, разрывая связь между собой и ликами, отвлёк на себя червей-охотников. Сам разрыв оказался настолько болезнен, что вырывает очередной крик, смешавшийся с другим надтреснутым криком Рюта Тарвита.
— Чужие в крипте!
Уходя по тёмному коридору собственного сознания, Стефан успевает заметить, как высокая широкоплечая фигура выбегает в зал, разметав жрецов, позволяя уйти тому, кто не был заражён Кукловодом, и уходит сама захлопывая единственную дверь.
Облегчённо Стефан позволяет себе упасть на острые оплавленные камни и потерять сознание. Григор и Шаун сделали всё так, как было оговорено — взяли бумаги и ушли, что бы не случилось, оставив мага в крипте.
