Говорит, что солдаты привели его с собой сюда.
«С какой только целью?»
— Кто этот парень? — поинтересовалась Эмма, подходя к Сайрусу и вытаскивая из сумки бинты. Вик жестом остановил её.
— Человек, который показал, как нужно казнить жителей той деревни.
Лицо медички мгновенно ожесточилось. Сжимая и разжимая кулаки, она сделала несколько шагов назад. Сайрус, наконец, вышел из оцепенения.
— Вы пришли, чтобы забрать меня домой? — спросил бывший сержант.
— Вызовите Марцетти, — приказал Вик. — Нужно, чтобы он пригнал сюда катер.
— А он уже здесь, капитан, — проговорил Ли. — Выгляните в окно.
Вик последовал совету. И правда, прямо посреди отравленной реки, словно скала, не колеблющаяся от волн, стояла «Катрина».
— Что, не ожидали меня увидеть? — раздался в наушнике голос рулевого. — Я шёл за вами всю дорогу. Как только вы ступили на борт, я синхронизировался с вашими коммуникаторами и стал отслеживать местоположение каждого. Давайте шустрее, у меня нет желания дышать ядовитыми испарениями.
— Вы что, всерьёз хотите взять этого ублюдка с собой? — спросила Эмма.
— Мы здесь не за тобой, — сказал Сайрусу Вик, проигнорировав медичку. — Мы здесь за полковником.
У Сайруса округлились глаза.
— Нет, не может этого быть! — просипел он, падая назад и отползая. — Так это был ты! Всё это время! Парень, который не выжил!
— Я выжил, — процедил Вик. — И вернулся.
«Пора заканчивать. Большего от него всё равно не добьёшься. Он сошёл с ума, как и весь мир».
— О чём он говорит? — спросила Эмма, подходя ближе. Вик вытащил из кобуры пистолет и направил на бывшего сержанта. Тот поднял пробитую пулей руку, будто она могла отгородить его от смерти. На секунду, испуг на его лице сменился смирением.
— Не ходи за полковником. Не пытайся остановить то, что неизбежно. Ты прекрасно знаешь, что ничем хорошим это не кончится.
— Ты тоже должен был понимать, что за всех мёртвых людей в храме будет расплата. То же самое скажу и про твоих головорезов.
«Зачем ты это сделал, Сайрус? Зачем ты пытался приманить меня? Что ты этим хотел сказать?»
— Ты думаешь, они не сомневались, когда я показал им, что к чему? — в глазах Сайруса царило спокойствие. Впервые он заговорил чисто и без запинки, будто бы для него всё сразу встало на свои места. — Конечно, они не хотели убивать. И если бы они не сделали своё дело, те крестьяне просто бы встали на сторону первенцев. Это война, друг. Ты и я прекрасно помним, что на ней происходит. Людей иногда бросают туда, откуда они не должны вернуться. Спроси себя, что ты здесь делаешь. И что делает полковник…
— Ты знаешь этого человека, капитан? — сказал Саргий.
— Зачем ты пошёл с Эймсом и зачем пришёл сюда? — спросил капитан, взводя курок. Плевать на Ли, плевать на Саргия, плевать на Эмму. На всех плевать. Они ничего не понимают. Их там не было. Они не видели то, что видел он.
— Меня заставили. И сюда я не хотел идти. Не хотел убивать тех людей. Не понимал, зачем всё это было нужно. Сейчас понимаю. Не иди за полковником. Разворачивайся и отправляйся домой.
Сайрус опустил глаза, лицо его поглупело. Губы задрожали, изо рта пошла слюна.
— Домой… домой. Вы пришли забрать меня домой? — бывший сержант расхохотался как идиот, а затем захныкал. От отвращения у Вика задрожала рука. А на грудь будто бы положили огромный груз, от которого он не мог даже вздохнуть.
— Отвезите меня домой, — продолжал хныкать Сайрус, вращая невидящими глазами. — Мама…
От грохота выстрела заложило уши. Голова сержанта откинулась, он повалился на спину. На землю выплеснулись влажные ошмётки мозга. Вик убрал пистолет и двинулся к выходу. На его плечо легла тяжелая рука Саргия, которая развернула капитана к отряду лицом.
— А теперь объясни, что, чёрт возьми, здесь произошло! — прогремел иммигрант.
Вик внимательно рассмотрел искаженное лицо Саргия, отметил безразличие в глазах Ли и застывшую маску ужаса у Эммы. По выражению шамана ничего нельзя было сказать, но взгляд его говорил — он всё понял. «Какие же они идиоты, чёрт их подери».
Усиленный сервомоторами кулак капитана врезался под дых иммигранта, заставив того вскрикнуть и повалиться на пол.
— Ещё раз меня так тронешь — убью, — проговорил Вик, не повышая тона. — А теперь быстро грузимся все на катер.
Ли и Эмма не сдвинулись с места. Мальчик задрожал, отчего шаману, похоже, пришлось сказать несколько успокаивающих слов. Саргий продолжал корчиться на полу.
— Я сказал: двигаем к катеру, — Вик напрягся. Эмма сделала шаг вперёд.
— А как же мальчишка? Мы же не можем его просто здесь оставить, так?
— У нас нет времени на это. Идём.
Эмма придвинулась ещё ближе.
— Ты только что на наших глазах застрелил первенца, чёрт возьми! Явно обезумевшего. Что бы он ни сделал, он не отвечал за свои поступки. Мы могли столько всего узнать, но ты застрелил его!
— Ты зарываешься, Коннели, — сказал Вик, нащупывая кобуру. — Я не обязан ничего объяснять.
— Нет, капитан, как раз минимум объяснений ты нам должен. Особенно когда собираешься оставить ребёнка умирать!
Что-то просвистело в воздухе, послышалось вжиканье и глухой звук удара. Что-то покатилось по полу и ударилось о ногу Вика. Это была отрубленная голова мальчишки. Ли вытер окровавленный мачете о рукав и протянул:
— Кажется, я поторопился?
Если вам понравилась книга, не забудьте поставить лайкоставить комментарий на странице.
7. Дом на песке
«Ребёнок, выросший в деревне без душевного тепла, сожжёт её, чтобы почувствовать хотя бы жар пламени»
Саакская поговорка
Ещё в школе Саргий открыл для себя страшный инструмент — ластик. Когда ему давали домашнее задание, — а учительница любила удостовериться, чтобы каждый из учеников записал его на полях своей тетради, — он брал ластик и стирал всё написанное. Уже оказавшись в Городе, подключившись к Сети и открыв редактор изображений, он поразился, как можно открыть любую картинку, а потом стереть абсолютно всё. Кто-то создал целый мир, а ты просто пришёл и уничтожил каждый след его существования, не оставив ничего после себя.
Став намного старше, он понял, что ластик — не самое страшное. Намного страшнее была ручка, которой можно было зачеркнуть любой документ, любое предложение отправить на свалку, поставив лишь маленькую подпись «отказано». Теперь ты не просто уничтожал что-то, оставляя пустоту. Ты подменял чужой смысл своим.
Теперь, отстреливая из крупнокалиберного пулемёта силуэты врагов, он снова ощущал себя маленьким мальчиком, который не просто стирал всё написанное — он оставлял следы своего преступления всем на обозрение.
Коротких очередей
