Книга На гуме - Глеб Берг

вместе около четверти часа. Заглянув в зал, где располагались сцена и танцпол, мы с Хусиком сделали круг почета и направились было к выходу, но в дверях столкнулись с ним лицом к лицу. Жестом попросив внимания, он обнял нас за плечи и стал брызгать слюной изрыгая бессвязный рев, из которого я понял лишь два слова «тёлька» и «оу нахуй». Не успели мы кивнуть, как с трепетом осознали, на что подписались. Страстно желая общения с прекрасным полом, но, не имея даже минимального словарного запаса, родственник Габи просто преграждал проходящим мимо «тёлькам» путь, подняв вверх руки и выкрикивая «у! у! у!». При этом он крепко сжимал наши ладони в своих, так что мы с Хусиком, переглянувшись, не нашли ничего лучше, как последовать его примеру. «У! у! у!» слышали с трех сторон несчастные грязнухи, когда три нерусских парня зажимали их в кольцо и беспощадно лапали за едва прикрытые округлости. Пропустив через себя все тридцать присутствовавших в клубе грязнух, мы с Хусиком разыскали Геру и поспешили покинуть здание.

Той же ночью мы побывали загородом на дне рожденья Гериного знакомого. Явившись без подарка, Гера, как позже выяснилось, прошелся по спальням и украл три или четыре мобильных телефона у спящих захмелевших гостей. Возвращаясь в предрассветные часы в Москву, мы проезжали мимо завода, к которому вереницей тянулись замерзшие полусонные рабочие.

– Тихо-тихо, притормози один раз, – попросил Мини-Гера водителя и, высунув голову в окно, весело закричал, – ЭУ! БИЧИ, БЛЯ!

Рабочие даже не повернулись в его сторону. Однако, оставив «бичей» позади, черным пятном в боковом зеркале, Гера с негодованием обнаружил, что сломался стеклоподъемник. Произошло это, когда мы находились за двадцать километров от города, в то время как на улице стояла минусовая температура. «Есть Бог на небе» – подумал я и поплотнее затянул на шее шарф. Домой мы ехали словно в санях – с ветерком, закутавшись в куртки.

9

Настроение было приподнятое. Скурив в туалете точку гашиша, я направился в сторону деканата – забрать для военкомата какую-то справку. Пара уже началась и на сачке второго гума было безлюдно, лишь сатанист-первокурсник цветочным горшком сидел на подоконнике, потягивая через трубочку вишневый нектар. Мои шаги эхом отзывались в тишине огромного светлого холла с высокими окнами – им вторил гулкий топот каблуков дерзких туфлей безымянного абрека с эконом-фака, вышедшего мне навстречу с противоположной стороны.

– Братское сердце! – пожал я его мохнатую руку, когда мы поравнялись где-то на середине, – как сам? Как на хате?

– Здарова, братуха! Нормально. Как сам? У тебя по кайфу все?

– Пойдет, – отвечал я, между делом щупая его бицепс, – а ты – красавчик, как раскачался! Ходишь в зал, да?

На самом деле, для спортсмена он выглядел уж слишком солидно. Шелковая рубашка в золотых «огурцах» плотно облегала округлившийся на аджарских хачапури живот; сквозь кудрявую бороду проступал второй подбородок, а где-то совсем в зарослях угадывался третий.

– Ну, нет-нет тягаю чугун, – нисколько не смутившись, ответил абрек.

– Я ебу, ты машиной стал, – отойдя уже на шаг, покачал я головой и приподнял руку, – ладно, давай, брат, увидимся!

– Давай, братуха, – прощаясь, он поднял ладонь, и с самодовольной улыбкой пошел своей дорогой.

У южного входа в здание я встретил Ислама. Это был симпатичный улыбчивый парень из солнечной Ингушетии – высокий, поджарый, с черными волосами и модной прической под Биттлз (о чем он сам вряд ли задумывался). О нем как о Бенни из Города Бога можно было сказать – этот пацан «самый харизматичный гангстер в гетто» – под «гетто», разумеется, подразумевая МГУ.

– Ну, чо расскажешь? – сверкая крупными белыми зубами, поинтересовался Ислам, когда мы поздоровались.

– Да че рассказывать, Исламка, на второй паре с тобой виделись, – улыбнулся я, положив руку ему на плечо , – видел, вон, сатанист у нас на МГ завелся?

– В натуре, сатанист? – удивился Ислам.

– Ну да.

– Как ты это понял?

– Вчера с пацанами у комка петочились, так он у какого-то бедолаги душу покупал – тот ему расписку, а взамен копейку.

– Да ну нахуй! – оживился Ислам, – а вы чо?

– Ничо, посмеялись, разошлись.

– Где он щас? А ну пошли! – я не представлял, что Ислам собирается делать – воткнуть бедолаге в сердце осиновый кол или провести сеанс экзорцизма, но этот огонек в блестящих черных глазах явно не сулил сатанисту добра.

– Ислам! – только и успел я окликнуть, когда на месте, где он только что стоял, осталось облачко пыли.

– Что? – нехотя остановившись, обернулся он.

– Нам туда, – указал я в другую сторону.

Резко поменяв вектор, мы двинулись на сачок. Сатанист все еще сидел на подоконнике – бледный, с рыжими, убранными в конский хвост, волосами, в черном кожаном плаще и тяжелых ботинках. Рядом с ним мерно жевали картонную пиццу его флегматичные однокурсники – души этих он уже, видимо, приобрел. Заметив Ислама, быстрым шагом направлявшегося в их сторону, сатанист почуял неладное и вжался в высокий воротник своего плаща. В глазах его отразилась паника. Расстояние до неминуемого столкновения стремительно сокращалось – бежать было некуда, да и попробуй, побегай на такой платформе. Сатанист похолодел. Приблизившись вплотную, небритый широкоплечий парень в кожанном пиджаке решительно обратился к сидевшему рядом телу:

– Эу, ты тут душами барыжишь?

– Н-нет, – замотал головой флегматик, и кивнул на сатаниста, секундное облегчение которого снова сменилось смертельной тревогой.

– А, этот, да? – переспросил Ислам, – ты душами барыжишь?

– А что? – насторожился сатанист.

– Э, в плане, «что»? Интересуюсь!

Сатанист молча потупил взор.

– Э, да ты не уалнауайся, никто не тронет тебя, – засмеялся Ислам и потрепал бедолагу по плечу, – честно просто скажи при пацанах, ты или нет?

Несмело подняв глаза и убедившись, что его не собираются бить, сатанист немного расслабился и выдавил из себя:

– Я.

– И чо ты с ними делаешь потом?

– Ну, какая разница, – выражение в глазах сатаниста сменилось с «не бейте, лучше обоссыте» на «не мешайте работать»

– Чо он за тип, а? – усмехнулся Ислам, – я продать хочу, мне интересно чо ты с ней потом делать будешь.

– Ты ведь когда воду покупаешь, не отчитываешься продавцу зачем, – пожал сатанист плечами, чувствуя, как силы возвращаются в члены и постепенно прорезается голос, – хочешь пьешь, хочешь кактус поливаешь.

– Базару нет, – согласился Ислам, – так чо, у меня покупаешь?

– Покупаю, что ж не купить.

– Куроче, так тогда, – закончив с шутками, постановил Ислам, – давай, за пять касарей я тебе продаю. Чо там, подписать чо-та надо?

– Нет, слушай, я