течения. Все внимание приковано к двум существам, движущимся друг другу навстречу по шаткому деревянному покрытию. Два огромных волка – серый и черный – с каждым моим вдохом сокращали дистанцию между собой. Волчица рычала, а противник не издал ни звука. И даже отсюда я видела, что серый зверь ранен, но силы еще не покинули мощное тело.
Мгновение пронеслось, и я увидела, как волк поднялся в быстром прыжке, а волчица, кувырнувшись, упала в воду, в самую середину реки. Она едва справилась с течением, уносящим ее вниз, но все-таки сумела выбраться на противоположный берег. Посмотрела на победителя, тихо зарычала и скрылась в лесу. Когда она исчезла, оставив за собой полоску следов, я обернулась посмотреть на оставшегося зверя и замерла в удивлении. На мосту не было серого волка, там стоял Алекс, и он смотрел не в сторону исчезнувшей волчицы, а на меня; заглядывал с болью в душу, а потом упал на колени.
Сон это или явь, бред или реальность, но мое видение прервалось.
Тепло рук Мари успокаивало, а ее голос возвращал сознание к реальности.
– Алекс на мосту и ранен. Волчица сбежала.
– Он жив, значит, все будет хорошо.
– Я не понимаю. Я видела двух сражающихся волков, а потом на их месте оказался Алекс. Он был весь в крови и …
– Успокойся.
Глава 18
Тик – так – идет отсчет между прошлым, настоящим и будущим. Иногда время лечит, сглаживает неровности, помогает переосмыслить, но иногда убивает, действуя, как палач. Именно так оно действовало на меня после возвращения Алекса. Мари сказала, что с ее братом все будет нормально, необходимо лишь переждать ночь.
Когда понимаешь, что еще мгновение назад твоя жизнь могла окраситься в серые оттенки одиночества, и тот, кто дорог, мог уйти навсегда, все меняется. Поэтому моя жизнь изменилась.
Сон не принес облегчения и, проснувшись за час до рассвета с головной болью и единственным желанием – увидеть Алекса, я выбежала из дома. Поселение спало. Не слышны голоса, не горит свет в окнах. А холодный ветер с моросящим дождем моментально остудил мой пыл. Только на улице заметила, что выбежала в пижаме и домашних тапочках. Вернулась обратно и, не зажигая света, уселась на подоконник. Необходимо было привести мысли в порядок.
На запотевшем окне остался след от моей ладони. Оглядев нечеткий рисунок, я провела пальцем, написав рядом слово: «волк». Вернувшись мысленно во вчерашний день, вспомнила подслушанный разговор между Лераном и Алексом: «О чем же они все-таки говорили?» – странное чувство, что знаю что-то важное, но смысл ускользает, не давало мне покоя. Я продолжала вспоминать детали ушедшего дня: разговор у реки, появление Катрин, волчица, мой сон, бой волков – все выглядело неправдоподобно. И если вчера я верила, что сквозь сон нашла Алекса, то сегодня верилось с трудом, да это и не столь важно. Самое главное, что все живы. Что он жив!
Дождавшись рассвета, я переоделась, обулась и, закутавшись в дождевик, снова вышла на улицу. Погода вновь изменилась, она в этих местах менялась часто и кардинально, а это удручало. Не успеваешь нарадоваться солнышку, как на тебя уже льет дождь и продувает промозглый ветер.
Несколько минут я стояла, решая, стоит ли так рано беспокоить друзей или подождать хотя бы до завтрака. Но вот стою возле двери, протянув руку, чтобы постучать, но не могу себя перебороть. Я не знаю, что ждет меня за дверью. А вдруг Мари ошиблась и с Алексом все намного хуже, чем она уверяла? Ведь я видела его раны и состояние, когда друзья заносили парня в дом. Такое не заживает за одну ночь и без должного медицинского ухода.
Скрипнул засов, дверь распахнулась, едва не стукнув меня, но я вовремя успела отодвинуться. Из-за двери показался Леран: взъерошенный, босиком и в одних лишь шортах.
– Ты чего так рано?
– Леран, скажи, что с Алексом все в порядке, и я уйду.
– Неугомонное создание, – он улыбнулся и зевнул. – С ним все в порядке. Спит, как младенец.
– Хорошо, – я вздохнула с облегчением и отступила назад, собираясь уйти.
– Еще не набегалась на холоде? Заходи.
– Спасибо. И извини, что так рано пришла.
Он промолчал и, шире распахнув дверь, отошел в сторону. А когда я снимала дождевик, наши взгляды вновь встретились, и мне показалось, будто Леран знает о каждом моем сомнении, о каждой мысли. Но он продолжал молчать. Дождался, пока я разуюсь, и кивнул в сторону гостиной:
– Мари там.
Подруга сидела возле печи, увлеченная вязанием.
– Привет.
– Ой. Ты так рано. А я тут для малыша вяжу. Смотри, – и Мари протянула пару крохотных белых носочков. – Миленькие получились.
Она не выглядела обеспокоенной, это придало уверенности, но я не спешила кидаться на нее с расспросами. Топталась на месте, не зная с чего начать. Даже подумывала уйти.
– Чай будешь?
Я вздрогнула. Забыла о присутствие Лерана, а он мягко положил ладонь на спину и легонько подтолкнул вперед.
– Не стой, как чужая.
– Да, со мной все нормально.
Леран улыбнулся, поманил к себе жену, и они ушли. Возможно, ребята решили, что мне необходимо освоиться или договориться с самой собой. И, наверное, были правы. Но я, как вкопанная, продолжала стоять на одном месте, прислушиваясь к домашним звукам. Ребята не спешили возвращаться. А где-то в одной из комнат находился Алекс. Но я не знала в какой именно. Да и что уж юлить! Я боялась увидеть его, хотя пришла именно ради этого сероглазого индейца с явными наклонностями психа и самоубийцы.
– Бабуль! Люди?! Кто-нибудь дома есть?! – по квартире разнесся знакомый хрипловатый голос, а по моему телу прошла мелкая дрожь
Тут же хлопнула входная дверь, и Мари внесла поднос с чашками и чайником. Как будто все это время стояла под дверью и ждала сигнала.
– Братик проснулся, – Мари подмигнула и заговорщицки прошептала. – Надо и ему чай отнести.
– А можно я отнесу? – сама не поверила тому, что сказала. Оказывается, у меня иногда газ срабатывает бесконтрольно.
– Хочешь его увидеть или замучить вопросами?
Мне бы хотелось поговорить, расспросить, узнать наконец-таки все ответы, услышать их лично из уст Алекса, но увидеться с ним – самое важное.
– Поверь, я не стану докучать. Всего пару минут.
Мари улыбнулась и, всучив в руки поднос, подвела к комнате своего брата. Дверь распахнулась от толчка и я, на мгновение испугавшись, что увижу то, чего боюсь больше всего, опустила взгляд в пол.
– Братишка, к тебе гостья.
Я услышала сопение
