«Илиаде» заметны признаки существования без «Патроклии» — в «Патроклии» тоже есть следы отдельного от «Илиады» существования.
Кто убил Патрокла? По «Илиаде», Гектор — спереди, ударом копья в пах, а перед тем Аполлон мощным толчком в спину сбросил с ахейского героя чудесные Ахилловы доспехи. Но между этими двумя ударами, между Аполлоном и Гектором неожиданно вклинился какой-то дарданский воин Эвфорб и вогнал Патроклу копье в спину. Но ведь это и есть смертельный удар! Более в «Илиаде» Эвфорб нигде не фигурирует — только в «Патроклии» и ее продолжении (в песнях XVI и XVII). И на трофеи по убитом претендуют то Гектор, то Эвфорб, не споря друг с другом, не замечая друг друга.
Откуда взялся этот Эвфорб? Зачем он введен? Полагают: чтобы уменьшить славу Гектора. Но певцу это не нужно. Напротив, ему желательно, чтобы вся ответственность за убийство Патрокла пала на Гектора, ведь за это его должен возненавидеть Ахилл. Еще сто лет назад Р. Кекуле нашел разумный ответ: Эвфорб был единственным победителем Патрокла в той песни, которая ходила независимо от «Илиады». Поэтому какое-то его участие пришлось сохранить, чтобы не расходиться слишком кардинально с традиционной версией, а лишь поправкой придать ей нужное звучание.
Откуда же взялся Патрокл и кем он был до проникновения в «Илиаду»?
Многие исследователи ищут ответ на этот вопрос в притче о Мелеагре, рассказанной Фениксом в назидание Ахиллу в IX песни («Посольство»). Мелеагр тоже устранился от боев из обиды — его обидела мать. Ни просьбы родителей, ни уговоры старейшин, ни обещание даров не могли умилостивить Мелеагра. Только любимая жена Клеопатра сумела умолить его. Он вмешался в войну и победил врагов. Аналогии с сюжетом о гневе Ахилла столь велики, что исследователи делали вывод о подражании, о зависимости одной эпопеи от другой.
Ряд исследователей считает, что из предания о гневе Мелеагра выросла песнь о гневе Ахилла. Предание о Мелеагре, говорят они, выглядит более естественным, органичным по сравнению с песнью о гневе Ахилла. Причина для ссоры там важнее: Мелеагр убил братьев матери, та его возненавидела и прокляла, а у Ахилла всего лишь отняли его усладу — пленницу, каких много. Пребывание устраненного от боев Мелеагра в осажденном городе понятно — куда же ему деваться, — а вот Ахилл мог бы и отплыть восвояси, раз уж не воюет, но он все-таки остался поблизости — тоже натяжка.
Наконец, само имя Патрокла эти исследователи считают простой переделкой имени Клеопатры: перевернули составные части первого имени — получили второе (Клеопатра — Патроклос). Почему Клеопатра — исходное имя, а не производное? Во-первых, это обычное имя женщины. Во-вторых, оно хорошо подобрано, принадлежит к числу так называемых говорящих имен, то есть характеризующих владельца или его отца. Так, Телемах (в переводе: «сражающийся вдали») назван по отцу, Одиссею, который сражается далеко от дома; Эврисак («широкий щит») — по своему отцу, Аяксу, обладающему башенным щитом, и т. д. Кле(ос) — «слава», патр(ос) — «отец». Отец Клеопатры действительно славен: он сражался с богом (Аполлоном или Посейдоном), отстаивая честь, отец же Патрокла ничем не знаменит. Наконец, Патрокл в шатре Ахилла исполнял и чисто женские функции (любовника), на это намекает Эсхилл.
Однако другие ученые предложили противоположную идею: это притча о Мелеагре создана специально на потребу поэме о гневе Ахилла. Соответственно, Клеопатра — лишь перевертыш Патрокла. У жены Мелеагра сам Гомер знает и другое имя — Алкиона. Имя Патрокл — рядовое, обычное. Так звали сына Геракла, а в VI веке некий Патрокл в Афинах высек на алтаре Афины Ники в афинском Акрополе свою подпись: «Сделал Патрокл». Эпический Патрокл — герой, несомненно, древний. Он не придуман сочинителями «Илиады» или песни об Эвфорбе, не изобретен как имитация Клеопатры. Его постоянные эпитеты энеес («кроткий», «милостивый»), хиппеус («конник») и хиппокелеутос («понукающий коней бодцом-стрекалом») — слова редкие, древние; последнее из них уникально в эпосе и вообще в греческом языке.
Аргументы весомы, однако в такой крайней форме эту версию не приходится принимать всерьез: есть ряд доказательств того, что рассказ о Мелеагре содержался в древнем эпосе Этолии и жил независимо от песни об Ахилле. Кстати, сам факт наличия другого имени у жены Мелеагра говорит о том же: образ Клеопатры — не сколок с образа Патрокла. Но и первую гипотезу факты о древней «Мелеагриде» отнюдь не поддерживают. Наоборот, опровергают. Изучение показало, что первоначальное представление о перипетиях Мелеагра было совершенно не похожим на события песни о гневе Ахилла: не было там ни войны, ни воздержания от боев, ни посольства, а был рассказ о ссоре Мелеагра с матерью из-за того, что он убил ее братьев на охоте под Калидоном. То есть притча Феникса — это весьма и весьма подработанная версия «Мелеагриды», подработанная специально для помещения в поэму о гневе Ахилла. Это подтверждается лексикологическим анализом речи Феникса. Анализ проделал Д. Пейдж. Лексика и фразеология речи вполне традиционные, а как только Феникс переходит к притче о Мелеагре, в речи появляется много редких слов, в том числе древних, но в смеси с очень поздними формами. То есть налицо древний эпос в позднем пересказе, в поздней обработке.
Итак, притча о Мелеагре в речи Феникса — это «Мелеагрида», переработанная под воздействием песни о мести Ахилла за убиенного Патрокла. Значит, эта песнь, а с ней и образ Патрокла, древнее переработки. Разве что имя Патрокл все-таки создано под влиянием сведений о жене Мелеагра. Трудно поверить, что совпадение компонентов двух имен — случайность.
Если же тут зависимость, то имя Клеопатры имеет больше шансов оказаться источником. Второе имя героини — Алкиона — не изначально: оно означает «зимородок», и привлечение его в миф о Мелеагре, видимо, обусловлено связями этого мифа с культом Артемиды: причиной бедствий калидонской охоты было неудовольствие Артемиды, а в мифе женщины превращаются от горя в культовых птиц Артемиды — «мелеагрид» (цесарок). «Зимородок» здесь вторичен, взят из другого мифа, где он органичнее (из мифа о дочери Эола — см.: Аполлодор, I, 7, 3–4). В греческой мифологии есть несколько Клеопатр, несколько Алкион, но только один второй Патрокл — сын Геракла, достаточно знаменитого отца. С другой стороны, древние эпитеты говорят против столь позднего изобретения имени — аккурат при включении Феникса в «Илиаду». Случайное совпадение все-таки остается возможным.
Что уж и говорить об источнике всего сюжета и образа! Его явно нужно искать в другом месте. Патрокла практически нет в киклических поэмах. Почему его нет в поэмах, описывающих события, произошедшие после тех, что в «Илиаде», понятно: ведь
