Древнегреческий фольклор
Греческая басня
Овцы и Поросёнок
В глухой-глухой долине горной,
от стада соплеменников отбившись,
и не желая стать добычей злого зверя,
в отару поросёнок попросился,
и принят средь овец миролюбиво.
А на исходе дня, в тиши ночной
истошным поросячьим визгом
наполнилась уснувшая равнина,
когда голодный и измученный пастух,
собрался отобедать "новым другом".
– Вот глотку драть мастак! –
забеспокоилась овец отара.
– Ну что за бестолочь такая?!
– Устроил промеж всех переполох!
– Нас что ни день пастух терзает:
То молока ему подай!
То стрижку вдруг затеет…
– Мы ж знай себе молчим!
– Никто у нас так не вопит!
– И ор по пустякам не подымает!
Не всё, что выглядит спокойно и учтиво,
достойно внешне, а в душе миролюбиво,
таким является по правде наконец!
И не ищите состраданья у рабски бьющихся сердец!
Зевс и Лисица
За острый ум, за хитрость и коварство,
владыка Зевс лисицу взял во власть:
царицей кумушка поставлена была
над всем животным неразумным царством!
Жила в чести и в роскоши плутовка,
на троне возлежала – чинно так!
Но как-то раз собрался Громовержец
Её Величество пред хамством испытать:
средь бела дня, да в царские покои,
навозную ей муху решил он подослать…
Знакомое жужжание заслышав,
и страстию не в силах управлять,
за мухой лисонька собачиться пустилась:
зубами лязгая, слюной брызжа, взбесилась,
вертясь, визжа и тявкая, как псина,
в грязи и в луже бармы затоптав.
Судьба с лисой сыграла злую шутку –
природу невозможно обмануть:
так, в царские оплечья ряженой воровке
в глубокую нору обратно лежит путь!
Лисица и маски
К художнику забравшись в мастерскую,
Задумала лисица масками играть:
То трагик выйдет, скорбью упоенный,
А то философ знатный иль поэт!
Наскучило ей быстро развлечение -
В осколки мелкие разбила маски все!
– Вот, если бы людьми вы были вдохновенными…
А так – ума в вас не было и нет!
Странник и Гермес
Тяжелый путь пройдя, взалкав,
усталый странник к богам отчаянно воззвал:
– Ах, если что судьба пошлёт, то половину
в жертву Гермесу вознесу!
Пусть весь Олимп меня услышит!
Я Пантеон себе в свидетели зову!
Промолвить даже не успел,
как о суму в кустах споткнулся…
В надежде, кόрыстью томим,
мечтая серебром разжиться,
он начисто мешок распотрошил,
но кроме фиников и миндаля,
в нём не нашёл, увы, ни грόша!
С досады наземь сумку бросив,
присел, всплакнул, сожрал миндаль,
вокруг себя скорлупок наплевал,
и косточками место опорόшил…
Но вспомнив про обет священный,
он тщательно всю шелуху собрал,
и щедрую задумал гекатомбу:
– Тебе, Гермес, я возношу
щедрот твоих и дара воздаянье!
Прими, божественный посланник,
Я половину приношу:
покровы хрупки миндаля
и твёрды финиковы ядра!
У алчных в жизни свой обычай и закон,
И неизменные, увы, причуды и привычки:
Неблагодарность – это небольшой порок,
когда в шикарном хамском он обличии.
Дровосеки и Дуб
Из вéтвей дуба клинья высекая,
В могучие стволы их туго загоняя,
Крушили дровосеки вечный лес.
И вот густой листвой зашелестело древо:
– Не от того печалью мучусь я,
что топором калёным исход мой предрешён,
но горько сознавать, что отрасль моя,
мой возраст не щадя, смертельным жалом,
жестоко в сердце клином въелась.
Мораль ясна и всякому, увы, открыта:
От рук чужих людей не так страшны утраты,
Зато в коварстве близких едкий вкус отравы,
Предательством родных душа всегда болит.
Кошка и Петух
Задумав петуха живьем сожрать,
его в бесчестии кошка обвинила:
– Еще и солнца не зарделся луч,
а уж людей ты будишь, нечестивец!
В ночи ты без толку кричишь!
Ты всем мешаешь спать!
– Помилуй! Разве нет в том пользы людям?!
Коль рано человек встает –
ему сам бог благословенье шлет,
а по труду его и судит.
– Ах, ты подумай! Дерзкий многоженец!
Наперекор всем жизненным устоям,
в гарем берешь своих сестёр и мать!
– На то не наша суетная воля:
мы, куры, подчиняемся Природе!
А людям в том отрада,
что полон дом наседок и яиц.
– Что за негодный лжец!
Со мной он спорить вздумал!
На всё есть оправдание у тебя!
Ох, надоел! Как рассердил меня!
И с этими словами беднягу петуха
довольная собою кошка задушила…
Так у людей всегда бывает:
уж если кто замыслил зло,
То и предлогов много затевает.
Жук Муравей
Однажды тёплым летним утром
навозный облый чёрный жук
дремал на свежей рыхлой куче
большого лошадиного дерьма…
Но вдруг разбужен чем-то был,
и муравья поблизости приметил:
"Послушай-ка, любезнейший приятель!
Неужто в этот чудный день,
когда вся тварь ещё погружена
в ласкающую негу утреннего сна,
тебе охота выпала трудиться!
Зачем так мучаешь себя?!
Не лучше ли тебе убраться!"
"С навозником нет смысла препираться", -
так рассудил разумно муравей
и предпочёл тихонько удалиться:
подальше от скандала и греха.
К зиме разверзлось небо шквальными дождями,
Размыло в жижу, в грязь хоромины жука
И вот от холода и голода страдая,
несчастный попросил приюта
у ненавистного плебея-муравья.
Пустил просителя к себе во двор трудяга.
– Позволь мне преподать тебе урок:
Когда бы с высоты навозной дряни
ты изредка на землю бы сползал,
размять свои ленивые суставы,
тебе, жук, не пришлось бы никогда,
о щедрости и милости взывая,
на отощавшем ползать брюхе
в ногах простого муравья.
Лиса и Обезьяна
Отправились в путь дальний Лиса и Обезьяна,
Желая время скоротать, душевно поразвлечься,
о знатности их предков сцепились рассуждать,
нисколько не скупясь на ложь для аргументов…
Когда вдоль кладбища дорогой проходили,
ловкачка Обезьяна вздохнула безутешно:
– О, боже! Сколько же лакеев и рабов,
на прародителей моих верою служили!
Теперь в могилах здесь забытые лежат…
Находчивость подруги Лисица оценила:
– Лги, сколько тебе влезет, сестрица дорогая!
Никто из них не сможет возразить
на все вранье, что лепишь ты так мило!
Что тут сказать… Ведь небылицы сочинять –
завидным средь людей считается искусством,
но надобно, увы, и меру соблюдать!
Кошка на птичьем дворе
Увы, прознала как-то кошка,
что птичья хворь на ферме завелась.
В халат врачебный лихо нарядилась,
бинтов, шприцов, примочек набрала,
и на визит к
