Адар был достаточно смышлёным, но одиноким ребенком: его окружали заботливые няньки, учителя, наставники, какие-то родственники, которые, как только объявилась Бану, стали относится к нему не как к единственному наследнику тана Сабира, а как к какому-то побочному бастарду, который появился на свет по случайности. Родственники по матери были радушны и связывали с ним большие надежды, некогда Сабир приблизил их по понятным причинам, но жить в чертоге не пустил, купив в городе при крепости особняк. Так что, с ними Адар виделся не так часто, как хотел. Только дядя Отан остался всецело на его стороне и мог гостить в чертоге сколь угодно долго, но, похоже, его участие в вопросе бунта было глупым. Сегодня танша наверняка позвала младшего брата самолично послушать о предстоящей казни.
— Как кровный родич Отана ты имеешь право голоса в решении его судьбы, — ровно поведала Бансабира. Адар встрепенулся, обернулся к сестре и выпучил ярко голубые глаза.
— Я? — уточнил Адар, не веря. Голос прозвучал неуверенно, как будто мальчик не разговаривал несколько дней из-за опухоли в горле. — То есть, если я попрошу, ты его не казнишь, танша?
— Оставлю его в узниках пожизненно, если ты меня убедишь. Но видишь ли, как бы я ни поступила с Отаном, его прямая родня, то есть твои двоюродные братья и сестры по матери, и другие родственники — они не простят мне этого. Довод, что Отан сам напросился, пытаясь в мое кресло усадить тебя, вряд ли кто-нибудь станет слушать. А это всегда чревато, так что их казнят в любом случае. Однако в судьбе самого Отана ты имеешь право поучаствовать.
Адар практически не слышал конец фразы: всех его родственников по матери убьют. Всех. Ничего не останется более. Какое ему теперь дело до От…
Хотя, неужели можно быть неблагодарным до того, чтобы не попытаться спасти жизнь человеку, который был готов ради тебя на все?
Это он и сообщил собранию, заключив:
— Пусть останется жив.
Бансабира улыбнулась почти незаметно: да нужна ли человеку такая жизнь, когда в целом мире нет более никого, кто был бы его семьей? Что ж, наказание даже более подходящее для Отана за неповиновение и мятеж, чем если бы его просто казнили. Идеально.
— В таком случае, казнь состоится завтра. Ближайшим родственникам — жене и детям пусть окажут последнюю честь и подадут яд. Остальных казните прилюдно, на площади. Всем приказываю быть.
Собрание вздрогнуло. Гистасп облизнулся, не сводя с танши глаз.
Организовывать казнь Бану назначила Серта, и тот покинул Малую залу первым. Вскоре и остальным было велено разойтись. Только Сив, жене Ванбира, водного брата Сабира Свирепого, погибшего в Бойне от руки Аймара Дайхатта, Бансабира сказала остаться.
— Бану? — с вопросом обратилась Сив.
Бансабира не разменивалась:
— Сколько Иввани лет?
— Тринадцать исполнилось пару недель назад.
— Ей уже знаком лунный календарь?
Сив, все еще интересная брюнетка с серыми глазами, чуть печально улыбнулась: а о чем еще с ней могла бы поговорить Бану, как не об этом?
— Знаком.
— Давно?
— Три месяца.
С абсолютно непроницаемым лицом Бансабира обратилась к родственнице:
— Гордись, Сивира Яввуз. Твоя дочь станет таншей.
И хотя Сив с самого начала разговора чуяла, куда он ведет, услышать это решение столь ровным голосом оказалось трудно. Замерев с широко раскрытыми глазами, она уставилась на племянницу.
— Но ведь у Тахбира две незамужние дочери гораздо старше Иввани. Не разумнее ли сначала определить их? — постаралась осведомиться она деловито.
— У Тахбира могло бы быть и пять дочерей, но о них не может идти речи, если быть тану им не по руке, — размеренно опровергала Бану.
— Бансабира, я умоляю, — со всей серьезностью попросила Сив, — не забирай её.
— Мне казалось, женщина вроде тебя, прославленная за свое здравомыслие и хорошо воспитанная, должна оценить все преимущества подобного решения. Тебе бы благодарить Праматерь: дочь скромного рода лаванов станет тещей одного из действующих танов Яса. Выше тебе не подняться.
— А мне и не надо, — безысходно осекла Сив. — Иввани — единственное, что у меня осталось. И все, чего я хочу, чтобы она как можно дольше была рядом.
— А я хочу, чтобы никакие бури, вроде Бойни Двенадцати Красок, больше не угрожали спокойствию дома Яввуз. И для этого мне нужны два тана. За одного выйду я, за другого — Иввани.
Сив сглотнула, прижав ладонь к горлу.
— Один из них, я так понимаю, — осторожно предположила женщина, — тан Маатхас.
На лице Бану ничего не отразилось, и Сив не нашла ничего лучше, как продолжить:
— А второй кто?
Бансабира вдруг перевела на собеседницу вдумчивый взгляд: «Ты ведь и так знаешь».
— Ты не посмеешь, Бану! — взвилась Сив. Подскочила, уперев ладони в стол. — Нет! Даже не думай!
— Ну, больше думать и впрямь нет смысла, я уже все решила, — сообщила Бану. — Брака не избежать. Или Иввани выйдет за врага, или за старика.
— Сагромаху немногим больше тридца…
— Для Иввани — это почти втрое старше, — напомнила танша.
Действительно, на миг задумалась Сив, как бы ни был привлекателен Маатхас, иметь в мужьях дряхлого старика, когда тебе самой едва стукнет тридцать — незавидная для женщины участь. Но спать с врагом, к тому же южанином!..
— Да какая разница?! — с новой силой набросилась Сив. — Отец Дайхатта убил моих сыновей! Ты же сама мать, Бану!
— Мать, у которой отняли дитя через месяц после родов, потому что требовалось вести военную кампанию. К тому же, — рассуждая, продолжала Бану, — нынешний Черный тан, как я слышала, совсем не похож на предыдущего.
— И тем не менее, он убил моего мужа! — гаркнула Сив.
— Предыдущий тан Дайхатт умер от руки моего отца, который отомстил за твоего мужа и сыновей. Но это не стало поводом для Аймара всадить мне нож в сердце из мести за отца, хотя за последнюю пару месяцев он имел сотню шансов сделать это с успехом.
— Бансабира!
— Прошлое должно оставаться в прошлом, Сив. На войне всегда кого-то убивают, но когда закончилась Бойня, нет смысла помнить былые обиды.
— И поэтому ты вернулась из своего храма спустя десять лет, чтобы обезглавить Шаутов? — цинично спросила женщина. — Потому что не помнила былых обид?
Бансабира скрипнула зубами: не время внимать подобным доводам рассудка.
— Когда я вернулась, Бойня цвела пышным цветом, так что я со своей местью не опоздала в отличие от тебя.
— Ба…
— К тому же, — повысила голос Бансабира, — я уже сказала, за твоих мужчин отомстил мой отец. И сейчас речь не о том, как еще ты можешь отомстить Черному дому. Твой род лаванов Яани, как опытнейших законоведов посоветовал мне Вал. Поэтому ты здесь.
