— А в аварии вообще виноват другой человек, — вставила Маша. — Я уверена, от тебя мало зависело. Полицейские объяснили, как все случилось, сказали, ваши с Андреем действия были самыми правильными в той ситуации.
Таня снова всхлипнула, воспоминания затопили ее.
— В том-то и дело, что Я ничего не сделала. Впала в ступор, словно кукла безмозглая. Пока Андрей не крикнул тормозить. А если бы он руль не вывернул, я бы точно инстинктивно свернула вправо и была бы сейчас масштабная катастрофа. И закрыл меня тоже он! Не я!
Маша схватила ее за поникшие плечи и легонько встряхнула.
— Танька! Он мужчина! У него в крови инстинкт защитника! Он правильно сделал, и ты не должна себя винить.
Иринка вытащила пакет с чем-то — оказалась коробочка с эклерами. Но Таня не могла смотреть на них. Не сейчас. Странно, раньше она любила сладкое в самые горькие минуты жизни. Всегда заедала горе пирожными, конфетами. Сейчас не могла взять в рот ничего подобного. Ей было реально плохо.
Девочки немного посидели, стараясь отвлечь ее от страшных мыслей и, в общем-то, неплохо старались, но пришла медсестра и сообщила, что часы посещения закончились.
На ночь сделали очередной укол, после которого Таня быстро уснула. Наконец, этот кошмарный день кончился!
Глава 22
Врач нейрохирург Зарецкий Дмитрий Сергеевич недавно принял смену в реанимации, осмотрел пациентов и делал записи в историях болезни. Его слух уловил какой-то шорох, но он не обратил внимания. Звук повторился.
Мужчина поднялся и оглядел отделение. Ничего подозрительного. Аппараты работают, пациенты без сознания. Подошел к двери и выглянул.
Прижавшись к стене рядом с дверью, стояла бледная девушка в халате. Присмотревшись внимательнее, Дмитрий Сергеевич узнал пациентку из пятой палаты. Иванова, кажется. Он осматривал ее при поступлении.
— Иванова, что вы тут делаете? Ну-ка быстро в палату! Посмотрите на себя — на ногах не держитесь, бледная. Еще не хватало здесь упасть.
Он взял ее под руку и подвел к кушетке.
— Доктор, — девушка смотрела на него полными слез синими глазами, в них плескалась боль. — Позвольте мне взглянуть на него одним глазком.
— Не понял, на кого?
— На Андрея Воронцова. Он в коме.
Точно. Они вместе попали в аварию.
— По правилам не положено, — как можно тверже сказал он. На самом деле ее стало жаль, постарался подавить внезапное чувство.
— Дмитрий Сергеевич, — Иванова прочитала его имя на бэйдже. — Прошу вас. Только посмотрю. Пожалуйста.
В ее потрясающе красивых глазах опять слезы и мольба. Его сердце дрогнуло.
Дмитрий Сергеевич под руку провел ее с собой.
— Пять минут и вы идете в палату. Лежите, не встаете, пока голова не заживет.
Девушка кивнула и приободрилась. Она медленно вошла внутрь, оглядываясь. Ее глаза широко открыты. На лице любопытство. До тех пор, пока она не видит Воронцова. С этого момента в них слезы и сплошная боль. Эта Иванова явно не равнодушна к больному. Здесь не угрызения совести, как он решил сначала. Очень сильные чувства. Любовь?
Стоит в стороне, сложив руки на груди и сжав пальчики добела.
— М-можно подойти? — ее голос тихий и дрожащий. Дмитрий Сергеевич сжалился, махнул рукой, мол, давай уже быстрее. Только он не ожидал того, что случится дальше. Стоило Ивановой подойти и взять Воронцова за руку, энцефалограф проявил признаки жизни. То есть, конечно, не сам прибор, который работал в круглосуточном режиме, а пациент. Девушка держала его за руку и что-то тихо говорила, а на энцефалрграмме появлялись колебания мозговой активности. Дмитрий Сергеевич расширенными глазами смотрел на прибор не в силах поверить.
— Иванова, отойдите от больного.
Она вздрогнула, но отошла от койки. Прибор постепенно вернулся в обычный режим, больше не выдавая особых амплитуд.
— Подойдите еще раз. — Не понимая, что происходит, девушка подошла и коснулась парня. Ничего. — Поговорите с ним.
— Андрюш, милый, поправляйся, пожалуйста…
Дальше доктор не слушал, весь ушел в созерцание работы аппарата. Да, ее голос определенно действовал положительно на пациента. Это, естественно, не те волны, которые должны функционировать при нормальном состоянии, но все же лучше, чем ничего.
— Что здесь происходит? — раздался внезапно холодный женский голос. Дмитрий Сергеевич нахмурился. Не вовремя здесь объявилась Воронцова. — Кто эта дама?
— Татьяна Иванова, — представилась девушка.
Глаза матери пациента сузились. Дмитрий Сергеевич поспешил вывести обеих женщин из отделения. Не хватало, здесь поругаться.
— Значит, ты та самая… особа, которая довела моего сына до реанимации?
Воронцова смерила девушку презрительным взглядом бледно-серых глаз. А Татьяна аж как-то сжалась вся и утвердительно кивнула, не пытаясь спорить.
— И что ты здесь делаешь? Как смеешь являться сюда? — ее льдистые глаза обратились к доктору. — Нарушаете правила, Дмитрий Сергеевич?
Мужчина только хотел рассказать о необычном явлении, но ему не дали слова вставить.
— Я не желаю видеть тебя вблизи Андрея. Даже на пять шагов не приближайся.
— Вы можете мне не верить, но я тоже переживаю за Андрея и хочу, чтобы ему стало лучше.
— Переживаешь? — голос графини вымораживал насквозь. Дмитрий Сергеевич ощутил на себе его холод. — Ты переживаешь только за себя, не нужно мне тут слезы пускать. Всем очевидно, что если Андрей умрет, ты будешь виновата.
Доктор, наблюдавший за пациенткой, бросился к ней. Татьяна побледнела и пошатнулась.
— Этого не случится. Андрей не умрет! Он сильный, он будет бороться до последнего!
— Марина Андреевна, прекратите. Моя больная слишком плохо себя чувствует, чтобы выдерживать такой разговор. Иванова, сможете дойти до палаты?
Девушка неуверенно кивнула и пошла прочь.
— Простите, — пробормотала она, остановившись, но не поворачиваясь.
— Марина Андреевна пойдемте к вашему сыну, я хочу кое в чем убедиться.
У Дмитрия Сергеевича мелькнула интересная идея. Он провел графиню в отделение, предварительно одев ее в специальную одежду.
— Что вы хотели? Дмитрий Сергеевич, я надеюсь, вы слышали? Я не хочу видеть эту… Иванову близко от реанимации.
Мужчина промолчал пока. Подошел к энцефалографу.
— Марина Андреевна, возьмите сына за руку и поговорите с ним.
Воронцова недоуменно приподняла брови. Но сделала, что он попросил. Как и предполагал доктор, ничего не произошло. Никаких изменений колебаний. Ровно.
— Марина Андреевна, я бы настоятельно рекомендовал вам не ругаться с девушкой, даже постараться организовать доступ сюда.
