— Все будет хорошо, Альмир.
Колдун усмехнулся.
— Тоже хочешь домой? — поинтересовался он. Я кивнула.
— Конечно, хочу.
Альмир посмотрел на меня, и в его взгляде было понимание и грусть.
— Разумеется, — промолвил он. — Все-таки это чужой мир. Но знаешь, я не хочу, чтобы ты уходила.
Сердце пропустило удар. Я поняла, чего на самом деле стоило Альмиру это признание. Гордый, самоуверенный и упрямый, он всю жизнь нес клеймо одиночки — и вот теперь признался в том, что ему нужен кто-то еще.
— Глупая взбалмошная девчонка, — продолжал Альмир. — Которая постоянно попадает в какие-то неприятности. А я не хочу, чтоб ты уходила.
— Почему? — прошептала я, не обидевшись на «глупую и взбалмошную». Альмир улыбнулся.
— Потому что ты делаешь меня живым.
Он осторожно потянул меня к себе и поцеловал: осторожно, почти трепетно, как, должно быть, не целовал ни одну женщину прежде. На миг мне показалось, что сумрак вечерней комнаты пронизали солнечные лучи, и хотелось только одного — чтобы это не кончалось. Ладони Альмира мягко легли мне на плечи, и в этой ненавязчивой нежности было то, от чего я на миг отстранилась от колдуна и, посмотрев ему в глаза, сказала:
— Да.
Альмир вопросительно поднял бровь, и в его взгляде мелькнули лукавые искорки.
— Что — да? — спросил он.
— Ты знаешь, что, — ответила я. Альмир улыбнулся, и наши губы соприкоснулись снова. Я слышала, как бьется его сердце, и поцелуй был долгим, неспешным. Куда спешить, если все, что нужно, уже найдено?
Видит бог, в этот миг я не хотела возвращаться домой. Сейчас, когда пальцы Альмира мягко скользнули по моей шее к ключицам, мне чудилось, будто моего мира нет. И ничего нет, кроме этой комнаты и нас.
Я не знала, что могу так сильно изнемогать от желания. Несмотря на довольно прохладный вечер, мне было душно, и, когда Альмир принялся расстегивать пуговицы на моей рубашке, я невольно вздохнула с облегчением.
Альмир уложил меня на спину и, уперевшись руками в матрас, навис надо мной. Повинуясь его взгляду, одежда послушно расслоилась на лоскутки и сползла с кровати на пол. Сейчас, когда он смотрел на меня алчным, помутневшим от желания взглядом, я чувствовала только сладкое томление. Когда он прикоснулся губами к груди, я не сдержала стона, выгибаясь под ним и комкая простынь в ладонях. Должно быть, так действует освобождение от опасности, проход по краю бездны. Впереди нас ждал лишь мрак, и мне хотелось, чтобы здесь и сейчас мы зажгли хотя бы крошечный огонек.
За окнами заворочался далекий гром, и я услышала, как по стеклам забарабанил дождь.
— Наследница бури, — проговорил Альмир. Его ладони скользили по моей коже тихо, бережно, словно он хотел присвоить меня, сделать своей частью. Губы колдуна проложили дорожку из поцелуев от груди к животу и ниже, и я снова откликнулась тихим стоном, будто инструмент в руках настройщика. Я не могла понять, гром ли это грохочет снаружи или пульсирует кровь, и, когда Альмир наконец вошел в меня, за окнами разразилась гроза.
Он двигался медленно и неторопливо, но постепенно начал наращивать темп, проникая сильнее и глубже. Нежность уступила место яростной схватке, но насколько же сладкой была эта ярость! И потом, когда наслаждение обрушилось на меня соленой морской волной, я смогла лишь обмякнуть на кровати и прошептать:
— Альмир…
— Поли…на… — сдавленно прошептал он, и я почувствовала, как что-то горячее плеснуло по животу.
Гроза продолжала бушевать. Мокрые, опустошенные, смятые внезапным порывом, мы лежали, обнявшись, и не могли произнести ни слова, будто страсть лишила нас дара речи, оставив только язык чувств. Потом Альмир поцеловал меня в висок и негромко сказал:
— Поспи. Через час улетаем.
* * *
Гримнира оживили поздно ночью, когда все жители городка уснули, и никто даже случайно не увидел, как в поле за городком крошечная золотая статуя развернулась в огромное черное существо. Подгоняемый Никосом, дракон мчался сквозь тьму, а мы сидели в шатре и угрюмо молчали.
Говорить не хотелось. Какой смысл лишний раз обсуждать неизбежное? Было ясно, что впереди нас не ждет ничего хорошего, и, когда Никос заглянул в шатер и позвал нас посмотреть, что происходит внизу, я почувствовала, как сердце оборвалось и с грохотом рухнуло куда-то в пятки.
Дракон приближался к огромному городу, и город горел. Охваченный пламенем со всех сторон, он был похож на гигантский алый цветок, распустившийся во мраке. Таонга ахнула и тотчас же зажала рот ладонями. Бекингем стал молиться. Я по привычке нашарила руку Альмира и сжала.
— Это столица, да? — негромко спросила я. Мне казалось, что я слышу отчаянные крики сгорающих заживо людей.
— Столица, — кивнул Альмир и мрачно добавил: — Макшайдер все-таки добрался раньше нас.
Несколько мгновений он молчал, пытаясь понять, что делать дальше, а потом произнес:
— Нужен дождь. Самый сильный ливень, который только бывает. Полина, ты справишься?
Я растерянно посмотрела на него и поняла, что от меня ждут только одного ответа.
— Нет, — прошептала я и сразу же добавила: — Но попробую.
Гримнир заложил круг и завис над горящей столицей. Альмир осторожно выбрался из шатра и, устроившись среди гребней дракона, протянул мне руку.
Господи боже, мне никогда еще не было так страшно. Кругом ночь, единственная стабильная вещь — это драконья спина, с которой так легко сорваться, а внизу объятый онем город. Гримнир равномерно взмахивал тяжелыми крыльями и испуганно фыркал: ему, морскому созданию, не нравились эти обжигающие рыжие лепестки.
— Мамочка… — прошептала я. Шатер казался вполне надежным укрытием, в шатре я ничего не боялась, но теперь, когда он остался за спиной, выяснилось, что драконья спина — это крайне неустойчивая штука. Альмир подхватил меня за запястье и усадил среди гребней.
Я вздохнула с облегчением. Теперь положение казалось мне вполне надежным.
— Ну вот, — одобрительно произнес Альмир и посмотрел на меня с такой спокойной мягкостью, что я окончательно опомнилась. — Попробуй.
Некоторое время я собиралась с силами, пытаясь успокоить отчаянно стучавшее сердце. А ведь совсем недавно, когда мы с Альмиром занимались любовью, тучи сгустились без моего зова, и гроза началась сама по себе…
Идите сюда, тучки. Со всех краев света, где бы вы ни были, идите ко мне! Скорее, я жду вас! Сюда!
Я подняла руку к небу и поманила кого-то невидимого. Над нами громоздились колючие россыпи ледяных синих звезд, небо было бархатным и чистым, но я каким-то темным, глубинным чутьем ощутила, что на мой зов откликнулись.
— Тучки небесные, вечные странники… — еле слышно проговорила я. Если уж приходится создавать новое заклинание, то почему бы не взять такую прекрасную строчку?
