Над домом его короля-отца парило какое-то черное пятно, слишком крупное для птицы. Альмир улыбнулся, приобнял меня за плечи и ответил:
— Это же Гримнир! Не узнала?
Конечно! Это мог быть только морской дракон, самый лучший среди морских драконов. Я поняла, что за несколько дней успела ужасно соскучиться по прекрасному чудовищу.
— Он со своим приятелем Маврутом теперь служит в королевской охране, — сообщил Альмир. — Героический дракон взял на поруки раскаявшегося пирата.
— Кстати! — воскликнула я. — А что со статуями драконов?
С принца Герберта станется сохранить их в кладовой — а ведь со временем наверняка найдутся те, кто захочет повторить авантюру Макшайдера. Я испугалась не на шутку.
— Пустили в переплавку, — сказал Альмир, и я вздохнула с облегчением. — Город ведь надо восстановить, вот и средства на восстановление. Вместе с состоянием герцога должно хватить.
— Так ему и надо! — горячо воскликнула я. — Послушай, а Марика? Уже вернулась к принцу?
Альмир только рукой махнул.
— Хотела. Но мой король-отец велел отправляться ей в северные земли, там ее родовое поместье, и носа не казать в столицу. Герберт, конечно, переживает, но я думаю, скоро он найдет другую фаворитку.
Я понимающе кивнула. Принц был неплохим человеком и заслуживал счастья с порядочной женщиной, а не интриганкой. Да и королевству нужна династия, укрепленная законным браком и рождением детей.
Коляска остановилась перед высокими воротами во дворец, и караульные, которые, несмотря на жару, стояли на своих постах в темных меховых шапках и красных форменных камзолах, всмотрелись в Альмира и отдали ему честь. Ворота медленно раскрылись, и мы въехали на дорожку, ведущую ко дворцу.
Бекингем встретил нас на ступенях, и я с удивлением обнаружила, что человек-баран, облаченный в изящный сюртук, по моде королевских слуг, смотрел на меня так, словно был уверен в моем возвращении, словно знал, что в своем мире я проведу всего несколько дней.
— Бекингем! — воскликнула я, спрыгивая с коляски. — Ты не удивлен!
— Нимало, миледи, — человек-баран радостно заключил меня в объятия. — Таонга сразу сказала, что вы скоро вернетесь. Мы даже свадьбу не стали переносить.
— Вот как! — рассмеялась я. — Вот, значит, почему она не напомнила мне о том, что я должна быть ее посаженной матерью.
— Я бы никогда об этом не забыла, — дворцовая дверь приоткрылась, и из нее выглянула моя бывшая горничная. — Вы ведь не просто госпожа горничной. Вы моя подруга.
Альмир смотрел, как мы обнимаемся, и негромко задал Бекингему вопрос:
— Интересно, она заплачет или нет?
Даже спрашивать не стоило: я заплакала. В конце концов, почему бы и нет? Человек-баран улыбнулся и ответил:
— Встреча друзей — важное дело. После стольких приключений поплакать, право, не беда!
— У вас было много приключений? — спросила Таонга, тоже смахнув слезинку.
— Много, — кивнула я. — Целая книга получится.
Мы пошли во дворец, и я подумала, что когда-нибудь обязательно напишу ее. И в ней будет рассказ о наследнице бури, морском драконе, древнем капище и заговоре против короны.
Но главным в ней будет то, что любовь преодолевает все, даже границы между мирами.
КОНЕЦ
