– У вас есть мастерская? – спросил секретарь.
– Да. – Отис наверняка согласится предоставить ей свою мастерскую.
– И как она называется?
– «Джонс и Берк», – сказала она первое, что пришло ей в голову. Только «Джонс» – как-то несолидно, к тому же «Джонс» – очень распространенная фамилия и плохо запоминается. «Джонс и Берк» гораздо лучше и звучит, как британская фирма. Очень знакомое название. Может, она видела такое на корешке записной книжки?
– Знаете, – продолжал «англичанин», – пока мы разговаривали, я просмотрел файлы и не нашел вашего резюме, Может быть, вы пришлете его снова? И не забудьте приложить к нему портфолио. Я передам все это мистеру Чиветти., и он сообщит вам о своем решении.
– Большое спасибо.
– Не стоит благодарности. Мы сами свяжемся с вами, если ваша кандидатура нам подойдет.
– Здравствуйте, это Оливия Джонс. Могу я поговорить с Лорой Гудерл?
Лора Гудерл заведовала новыми поступлениями в музее Монпелье. Подбором кадров она не занималась, но была знакома с Отисом. Лоре наверняка известно, есть ли работа для фотореставратора.
– Лора у телефона.
– Здравствуйте. Месяц назад я отослала вам письмо. Я помощница Отиса Турмана.
– Отис. – Лора произнесла это имя с улыбкой. – Прекрасный человек. Мой отец – художник. Они с Отисом были друзьями. Как он поживает?
– Собирается на пенсию.
– И вы ищете новую работу? У нас кое-что планируется, но не раньше октября. Не могли бы вы прислать мне свое резюме?
Оливия уже его посылала вместе с уведомлением об изменении адреса.
– Конечно, пришлю, – откликнулась она, стараясь скрыть досаду. – Сегодня же.
– И позвоните мне в конце сентября, чтобы я не забыла про вас.
Оливия повесила трубку со смешанным чувством. Кое-что – это не бог весть что. Если здесь и будет работа, то только по контракту. Из Асконсета она уедет после Дня труда. «Приличное вознаграждение» Натали пойдет на оплату обучения Тесс. А жить на что?
– Можно попросить Оливию Джонс?
– Я слушаю.
– Привет, это Джиллиан Роде. Я только хотела сообщить нам, что тот же самый мужчина снова звонил вчера вечером. Он говорит, что ему необходимо сказать вам что-то очень-очень важное.
Да, это похоже на Теда.
– Простите, мне очень неловко, что он вам надоедает, – сказала Оливия Джиллиан. – Похоже, он понял, что у вас он скорее узнает мой телефон, чем у секретаря в «Асконсете». Я ему позвоню. – Она помолчала и спросила: – Ничего нового?
– Ничего.
– Что ж… Спасибо, Джиллиан.
– Тед.
– Оливия, это ты! Как ты… ты почувствовала, что я думаю о тебе… какое совпадение… вот как раз в эту самую минуту… я только что пришел с работы… разогреваю обед в микроволновке… он будет готов через сорок две, нет, через сорок секунд… как будто мы обедаем вдвоем.
Оливия стиснула зубы.
– Тед, – осторожно начала она. – Перестань сюда звонить.
– Я позвонил всего один раз.
– О, не лги мне, прошу тебя.
– Я не лгу, – упорствовал он. – Я всего лишь хотел поздороваться с тобой. Почему ты мне не звонила?
Оливии надоело с ним препираться.
– Потому что это бессмысленно. Мы больше не встречаемся.
– Вот об этом-то я и хотел с тобой поговорить… четвертого июля выходной… покатаемся?
– Тед, слушай меня внимательно. Между нами все кончено, ты понял?
– Но мы с тобой друзья… ничего не изменилось… я твой лучший друг… мы должны поговорить.
– Это нужно тебе, но не мне. Тед, не звони мне больше. Он помолчал, потом испуганно спросил:
– Ты серьезно?
Оливия лишилась дара речи. Ну как ему еще объяснить?
Но Тед словно очнулся и злобно выпалил в трубку:
– Черт подери, у тебя другой мужчина… Вот так всегда – стоит встретить женщину, которая мне нравится… Чем он лучше меня, скажи?
– У меня никого нет, – вздохнула Оливия. – Я ни с кем не встречаюсь. Мы с дочерью живем здесь – она учится, я работаю. На рандеву у меня попросту не остается времени.
– Тогда я подожду до осени… ты отдохнешь и вернешься ко мне.
– Нет, Тед. Все кончено. Я не стану больше встречаться с тобой – ни сейчас, ни потом. – Чего он еще ждет?
– Ты отдохнешь и изменишь свое решение… сейчас я не стану с тобой спорить… Так приятно вновь услышать твой голос… я так соскучился по тебе, Ливи.
– Оливия. Терпеть не могу, когда меня называют Ливи, и ты это знаешь. – Оливия – звучит благородно, а Ливия – домохозяйка, которая торчит на кухне или смотрит бесконечные сериалы.
– Я знаю, что нравлюсь тебе, даже когда ты пытаешься убедить меня в обратном.
Оливия готова была рвать на себе волосы.
– Нет, Тед! Я тебя терпеть не могу! И если ты еще раз мне позвонишь, я обращусь в телефонную компанию. У них теперь есть отдел по пресечению надоедливых звонков.
– Я позвонил тебе всего один раз… и не собирался надоедать… ты хоть понимаешь, как обижаешь меня, называя надоедливым?
– Я-то понимаю. Но и ты пойми. Подумай об этом, прежде чем снова набрать мой номер. – И она повесила трубку.
Оливия по-прежнему любовалась рассветом, сидя по утрам на подоконнике. Она перенесла в свою комнату кофеварку и начинала свой день, вдыхая аромат кофе и запахи виноградника.
И наблюдая за Саймоном. Он стал неотъемлемой частью ее утреннего натюрморта. Каждый день появлялся во дворе в одно и то же время, словно сошедший с рекламы «Мальборо» – не хватало только ковбойской шляпы, лошади, Скалистых гор и сигареты. Сходство ограничивалось суровой, мужественной внешностью.
Днем Оливия всячески избегала его. Он ни разу не пришел к обеду – и, слава Богу, а то она не знала бы, куда деваться от смущения. И все же утренняя идиллия была бы без него неполной.
Он привносил в утренний пейзаж человеческую нотку. До истории с Тесс Оливия вряд ли употребила бы это слово, но теперь все было по-другому.
Раньше Саймон бросал на нее взгляд через плечо, стоя к ней спиной и как бы давая понять, что знает о ее присутствии. Но сегодня он повернулся к ней и встретился с ней глазами.
– Ну вот, – прошептала она, обхватив внезапно онемевшие колени.
Затаив дыхание, она ждала, не подаст ли он ей какой-нибудь знак. Но он продолжал стоять, прислонившись к дерену, и молча смотрел на нее.
Пусть не надеется, что она первая отведет взгляд. Она имеет такое же право наслаждаться утренней свежестью, как и он. И кто бы упрекал Тесс за угрюмый вид! Оливия еще не видела хоть какого-то подобия улыбки на его лице. У Саймона просто не хватает духу поприветствовать ее. Тем хуже для него.
