— Прошу прощения, сэр, если мой вопрос показался вамбесцеремонным. Но раз уж нам приходится исследовать обстоятельства жизни вашейсупруги, нам важно знать и ваши обстоятельства. Если человек всерьез влюблен,он способен на многое.
— Уверяю вас, что мисс Сандерс не влюблена в меня.
С лица Малкольма еще не сошла краска.
Некоторое время они поговорили о делах Малкольма, связанныхс Германией, о его деловых связях в Штатах, о его партнерах, которые могли бызаиметь на него зуб. Но ничего стоящего внимания не обнаружилось. В концеконцов Тейлор пришел к неоригинальному выводу, что Тедди похищен либо из-заденег, либо из мести. Если из-за денег, то похититель вскоре объявится. А еслипричина — месть, то, возможно, похищение — дело рук Чарльза, и в этом случаеоставалось только молить бога, чтобы Делони не причинил мальчику вреда.
Но Тейлор счел необходимым еще раз повторить, чтодоказательств причастности Делони к преступлению нет, известно только, что оннаговорил Мариэлле много всякой чуши. А человека нельзя посадить в тюрьму зато, что он несет чушь. Алиби у него есть, свидетельств против него не имеется,а мотив если и присутствует, то довольно туманный.
— Я все-таки думаю, что это именно он, — увереннозаявил Малкольм, провожая инспектора к дверям. Тейлор кивнул.
— К сожалению, таково и мое мнение. А если мы с вамиправы, будем надеяться, что нам удастся представить необходимые доказательства.
Малкольм проводил Тейлора до входной двери, а дальше Джонупришлось самостоятельно пробираться сквозь плотную толпу репортеров.
Два часа спустя, когда Малкольм и Мариэлла садились обедать,зазвонил телефон. Трубку взял полицейский, назвавшийся слугой. Немедленно былвключен магнитофон, и вся аппаратура уже работала.
Речь говорившего выдавала в нем жителя Бронкса илиВосточного Джерси.
— Да, это мистер Паттерсон. — Отводные трубки ужебыли в руках у четверых полицейских и у Мариэллы. — Кто говорит?
— У меня здесь один приятель… Маленький такой, вкрасной пижамке…
Мариэлла побледнела и судорожно сжала трубку.
— Как он? — крикнул в трубку Малкольм и прикрылглаза.
— Все нормально. Может, замерз чуток. Подкинули б намденег, мы б ему одеяло купили.
— А с ним я могу поговорить? — как можно спокойнееспросил Малкольм, но стоявший рядом полицейский заметил, что его рука дрожит.
— Не-а… Он дрыхнет. Давайте-ка сначала насчет денег.
— Сколько вы хотите?
— Ну… я бы сказал, хорошее одеяло тысяч на двестипотянет. — Линдберг выложил вчетверо меньше. Но игра стоит свеч. —Только, господин Умник, немечеными купюрами. Камера хранения на Центральномвокзале. Оставляете бабки там. Никаких шпиков. Никаких меченых банкнот и всякихтам штучек-дрючек. Деньги остаются там, пока мы их не заберем. Когда все будетпутем, вы получаете назад вашего пацана.
— Какие доказательства того, что мой сын жив и с нимвсе в порядке, вы мне представите?
— А никаких, — прогундосил голос. — И вообще,вы меня достали. Вы кругом разболтали, позвали черт-те кого. Все сделали, чтобымы… убили его.
Когда Мариэлла услышала это, стены закружились перед ееглазами. Трясущейся рукой Малкольм опустил на рычаг трубку и записал полученныеинструкции. Впрочем, весь разговор был записан на пленку.
Меньше чем через полчаса в доме появился Джон Тейлор.Мариэлла вся дрожала, лицо Малкольма было серого цвета. Им не дали поговорить сребенком, поэтому не было никакой уверенности, что звонил настоящий похититель,а не какой-нибудь подонок, увидевший во всей этой истории способ заработать.Люди вообще-то жестоки и иногда развлекаются, не думая о страданиях других.Однако появилась надежда, теперь хоть было, за что зацепиться. Когда Тейлорвышел из комнаты, Малкольм уронил голову на руки и застонал.
К полуночи деньги были готовы. Следственный отделминистерства финансов накануне перевел на счет Малкольма полмиллиона долларов,и в банке приготовили меченые банкноты на эту сумму. Теперь Тейлор связался спрезидентом банка и попросил двести тысяч. В два часа ночи небольшой черныйпортфель крокодиловой кожи был уже наполнен и лежал в ячейке камеры хранения наЦентральном вокзале. По телефону было ведено поместить объявление в «Дейли миррор»,когда все будет готово. Наутро газета вышла с этим объявлением, и несколькодесятков переодетых в штатское полицейских буквально наводнили Центральныйвокзал. Они бродили по залам, «дремали» на скамейках, закусывали, читалижурналы. Но прошло три дня, и никто не явился за деньгами. По-видимому, кто-топросто позабавился по телефону. Надежда понемногу ослабела. Мариэлла была ужепочти не в состоянии вставать с постели. Она совершенно ослабела, а Малкольмдержался из последних сил. Сказывалось неспадающее напряжение. До Рождестваоставалось всего шесть дней. Мысль, что придется провести праздники без Тедди,приводила в ужас. В субботу Малкольм и Мариэлла сидели за обеденным столом, непритрагиваясь к еде, и смотрели друг на друга.
— Почему, ну почему они не пришли за деньгами?
Мариэллу мучила произнесенная по телефону угроза убитьребенка, если что-то пойдет не так. Может, его уже убили?
— Ты же знаешь, Тейлор считает, что это глупыйрозыгрыш. — Теперь Малкольм опять был резок с ней. Да и то сказать, он самс трудом держался. — Я все-таки думаю, что это Делони.
— Ну почему они тогда ничего не могут найти? Объяснимне, почему они не могут установить, кто это сделал?!
Она больше не могла чинно сидеть за столом. Даже ставшийпривычным гость по имени Джон Тейлор не мог уже ее успокоить. Он обещал, чтозавтра выполнит просьбу Малкольма и проведет повторный обыск в доме Делони.
Результаты не заставили себя ждать. В воскресенье, ближе квечеру, в винном погребе в особняке Делони среди старых бочек кое-что нашли. Сначаланашедший это полицейский подумал, что перед ним просто ком тряпья, но,отодвинув одну бочку в сторону, он с изумлением обнаружил, что наткнулся именнона то, ради чего они все сюда пришли. Красная детская пижама с синим вышитымворотником. Со всех ног полицейский кинулся наверх, вызвал Тейлора и показалему свою находку. Тейлор молча подержал в руках пижаму Тедди и решительнымшагом направился в комнату, где только что разговаривал с Чарльзом Делони.Тейлор сообщил ему о находке. Чарльз опустил голову и поклялся, что он ничегоне делал.
— Много лет назад погиб мой собственный сын, —сказал он. — Я знаю, что это значит — потерять ребенка… Неужели я стал быубивать чужого ребенка? — Бессмысленные, беспомощные слова, и в глубинедуши Тейлору хотелось верить этому измученному страданием человеку.
Он вынул наручники и защелкнул их на запястьях ЧарльзаДелони и позвонил Малкольму и Мариэлле, чтобы сообщить, что Делони предъявленообвинение в похищении ребенка.
