Поездка через пустыню должна была вызвать ослабление сил как воинов, так и лошадей. И тогда легко мог Пестователь победить усталое войско.
— Подождем карлика здесь, — принял решение Семовит. — Пускай он пересечет пустыню.
Воины с радостью приняли это решение и ревностно взялись расставлять шатры и палатки на краю пустыни. Приказ Семовита звучал разумно, только всем было ясно, что продиктован он не разумом Семовита, а его страхом перед пустыней и Пестователем. Обратил на это его внимание Палука, говоря в укромном месте:
— А что будет, если карлик не пожелает прийти к нам? Ведь это не он должен доказать, будто бы он не карлик, но ты обязан доказать всем, будто бы стал великаном.
— Тогда выступай против него, — резко заметил ему на это Семовит.
Но Палука только лишь пожал плечами и насмешливо сказал:
— А разве это я уселся на троне в Гнезде? Я прибыл, чтобы тебе помочь. Но вот драться за тебя не стану.
Семовит замолк, поскольку именно сейчас менее всего желал ссоры. Вшехслав Палука был единственным, кто остался у него в сражении с Пестователем. Так что дождался он, когда жердники поставили ему шатер, где он спрятался перед жгучими лучами солнца. Точно так же поступил и Палука, а так же те воины, которым хватало тени в палатках.
После полудня солнце и небо покрылись легкой мглой. Солнечные лучи уже не так палили, но воздух был полон духоты. На горизонте показался край громадной черной тучи, отозвались далекие раскаты грома. Видя приближающуюся бурю, воины согнали лошадей в средину палаточного лагеря и начали их привязывать к утлым сосенкам. Они же тщательно крепили жерди палаток и шатров, понимая, что их ждет сражение с сильным ветром. Все были счастливы, что Семовит не приказал им ехать в пустыню, а именно здесь, на ее краю позволил расположиться на отдых.
Тем временем, черная туча все быстрее стала заполнять небо, напитываясь бурым цветом. Раскаты грома сделались более слышными, зигзаги молний рассекали небо. Воздух словно бы застыл, но все чувствовали, что вот-вот сорвется страшный вихрь. Люди боялись бури, звуки грома и молнии переполняли их страхом, так как они считали их проявлением гнева Сварога.
Перепуганный Палука вбежал в шатер Семовита.
— Предупреждал я тебя перед чарами Даго Повелителя. Это он направил на нас бурю.
— Ты сказал: «Даго Повелителя». Он уже не Даго Повелитель, но карлик, — презрительным тоном заметил Семовит.
Палуке вдруг показалось, что понял он смысл дел, которые до сих пор были недоступны его разуму.
— Следовало его убить или оставить на троне в Гнезде, — с гневом в голосе заявил он. — Авданец во сто крат был достойнее трона, чем ты, Семовит, а ведь не согласился он ни принять корону юдекса, ни занять трон в Гнезде. Разве не известно тебе, что Пестователь много месяцев провел На Вороньей Горе среди ворожеев и жерцов? Те научили его чарам, и вот теперб своим искусством он уничтожит нас.
— Да это всего лишь буря. Да, большая, но не больше того, — успокаивающим тоном говорил Семовит, хотя и сам был переполнен страхом.
Они вышли из шатра и поглядели на пустыню, на небо, покрытое черной тучей. А потом они, и все их войска, увидели, как через пустыню движутся к ним три достигающие неба, вращающиеся громадные столбы или трубы, сложенные из мелкого песка. Двигались они с юга, на своем пути всасывая в себя все находящееся на земле — маленькие деревца, какие-то ветки, листья, а прежде всего, песок. Три смерча были похожи на трех великанов, стремящихся от Пестователя в направлении лагеря Палуки и Семовита, уничтожая все на своем пути.
Палука грохнулся на колени и протянул руки к южной стороне горизонта.
— Господин мой, Даго Повелитель! — кричал он. — Сохрани мне жизнь, и я буду тебе верно служить. Отступлю я от Семовита, ибо не заслужил он твоего трона в Гнезде. Знаю я, что тебе предсказали сто лет жизни. Не карлик ты, и никогда им не был, но всегда ты был величайшим из великанов.
Слышал этот вопль Палуки его брат, Семовит, слышали и все воины. Разгневанный Семовит вытащил меч из ножен, и хотел уже было вонзить лезвие в спину стоящего на коленях Палуки, но окружили его воины и вырвали меч из его рук.
— Не совершай, господин, преступления братоубийства, — поясняли они разоруженному Семовиту. — Это ведь может лишь увеличить гнев Пестователя. Давайте же примем на себя удар великанов, поскольку они направляются к нам так спешно, что даже бегство ничего не даст.
— В седла! — скомандовал Семовит.
Воины быстро исполнили его приказ. Уселись в седла, сформировали боевые порядки и с обнаженными мечами ожидали прихода трех могучих, вращающихся вихрей, которые казались им безумными великанами.
А вскоре им сделалось видно, что когда великаны добрались до края пустыни, где они уже не могли захватывать мелкий песок, вихри как будто бы ослабели, съежились. Три могучих вихря прошли через лагерь Семовита и Палуки, обсыпав всех песком, вырывая из земли жерди и вздымая вверх полотнища палаток, но особого вреда никому не причиняя. Один из вращающихся великанов, вроде как, подхватил двух всадников на лошадях, приподнял на пару шагов вверх и вновь поставил на земле.
Люди и животные отряхивались от песка, закрывая глаза от вспыхивающих молний и затыкая уши перед не смолкающими раскатами грома, который раздавался то на одном краю пустыни, то на другом. Воины все вместе завели умоляющую песнь своему богу по имени Сварог, стараясь удержать боевой порядок. Великаны оказались не такими уж страшными, как все ожидали. И теперь воины уже не так опасались громов и молний.
А потом хлынул дождь, а точнее — ливень. Пересохшие уста людей и рты животных почувствовали облегчение, дождь смывал с них песок, а душный воздух делал свежим.
Буря быстро прокатилась над ними, и теперь молнии и громы безумствовали за спинами у всех.
— Мы победили великанов Пестователя! — кричал Семовит. — Они не смогли победить нас. И поверьте мне, точно так же мы победим и самого Пестователя, даже если бы нам пришлось отправиться в самое сердце Пустыни Блудища. Пестователь — карлик, а я — великан!
И вдруг небо над пустыней распогодилось, а потом показалась огромная радуга. Ее многоцветная арка вздымалась перед ними, и каждый воин знал, что радуга — это добрый знак. Потому, когда прекратился ветер и закончился ливень, все собрали разбросанные полотнища палаток и жерди, поискали хворост и, прежде чем наступила ночь, разожгли костры.
В поставленном заново шатре Семовит насмехался над Палукой:
