Книга Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий

— Завтра утром я ухожу отсюда со всеми своими воинами, — Палука тряхнул своими длинными белыми волосами и очистил их от песка, которым осыпал его пустынный смерч.

— Не будь трусом, Палука. Теперь я новый Пестователь, а ты станешь юдексом, — обещал Семовит.

— Для кого должен я стать юдексом? Где наши братья, для которых я обязан быть судьей? — упирался Палука. — Как слышим, Петронас — это Кир, а он находится с отцом. Или я обязан быть еще и его судьей?

— Да. И ты осудишь его на смерть, — сказал Семовит.

Много запасных лошадей разбежалось, когда приблизились три громадные воздушные трубы. Но воины предварительно уже сняли с них бурдюки с водой и пивом, мешки с пропитанием. Так что еды для воинов и их вождей хватало, хотя пиво сделалось теплым и приобрело слишком сладкий и тошнотворный привкус. Тем не менее, Палука упился этим пивом, а Семовит набрался храбрости.

— Нас ожидает еще много чар Пестователя, — говорил он Палуке. — Если мы их не убоимся, тогда вся земля будет принадлежать нам. Навечно.

— Тебе, — бросил Палука.

— Да. Ведь это я завоевал Сандомирскую Землю, отобрал у врагов Край лендзян, и я добыл Червень.

— Говорят, что это совершила благородная Арне, а ты даже меча не вытащил, — сказал пьяный Палука.

Тут Семовит вытащил из-за пояса короткий стилет и хотел уже вонзить его в грудь Палуке, но тот оказался сильнее: схватил пальцами запястье ладони брата и выкрутил его так, что Семовит выпустил оружие.

— Прости меня, — попросил Семовит. И пьяный Палука подавил свою злость на брата.

— А ты никогда не думал о том, что не так легко будет победить Пестователя? Ведь это же он зачал нас, это он сотворил державу, которая теперь называется Краем Полян, — бормотал он.

— Да, это правда, — признал Семовит.

Палука напомнил про Арне, и внезапно Семовит почувствовал себя ужасно одиноким без этой женщины, которая воспитала его как мать. Но как долго может позволить себе держаться юбки матери истинный воин? Арне погибла и уже не могла дать ему какого-либо совета. Покинула его и Валяшка, которая знала чары, и ее следовало бы использовать в бою с чарами Пестователя. Не понимал Семовит, почему выбрала она горбатого Оржи, а не его — великолепного великана. «Дуры женщины, — подумал он. — И Арне была дуррой, раз учила меня послушанию в отношении Пестователя».

Пьяный Палука заснул, и Семовит теперь без труда мог бы заколоть его. Но ему было нужно войско Палуки, а оно становилось ничем без своего вождя. Тогда приказал он подать себе жбан пива, выпил его, а когда уже засыпал, пришло на ум Семовиту, что, говоря по правде, ни один из его поступков не давал ему прав занимать трон в Гнезде. Но у него была власть. А чем же была власть, как объясняла ему Арне и говорили в Новой Роме, как не искусство своеобразного называния деяний и людей? Вот он, назвал Пестователя карликом, а себя объявил великаном! И пускай теперь исполнится то, что было предназначено и ему, и Пестователю.

А в то же самое время, на южном краю Пустыни Блудища, в наскоро собранном шатре, поскольку все их после полудня разбросала буря, при свете зажженной свечи сидели, друг напротив друга — Даго Повелитель и Кир, называемый Петронасом.

— Завтра мы двинемся через пустыню и проведем битву, — заявил Кир. — И победишь в ней ты, господин и отец мой, поскольку обрел вновь имя великана. Затем ты возвратишься в Гнездо и усядешься на своем троне, а Семовит с Палукой окажутся карликами.

Даго Господин внимательно поглядел на Петронаса и сказал, но не заканчивая мысли:

— Тебя, Кир, я тоже назвал великаном…

Тот отрицательно покачал головой.

— Ты ожидаешь, что потом я попытаюсь захватить власть, как это сделали другие, которых ты назвал великанами?

— Этому учит искусство правления людьми.

— Не важен мне трон в Гнезде, если только ты исполнишь данную мне клятву, что станешь опекой для моей жены, а мой сын, Семомысл, получит власть из твоих рук. Ибо ты — настоящий великан, Пестователь, поскольку сотворил державу, которая теперь носит название Край Полян. Или ты считаешь, что я буду худшим или меньшим, чем ты? Теперь же я могу тебе открыть, что король Арпад, мой тесть, готовит свои войска, чтобы выступить против франков и завоевать весь мир. Я должен буду командовать одной из его армий, а в награду получу часть мира. Неправильно поступил Цвентиболд, что показал мадьярам дороги, ведущие в глубину франкского государства и способы сражения тевтонцев.

Неожиданная радость проявилась на лице Пестователя.

— А уничтожите ли вы Великую Мораву? — спросил он, — поскольку об этом мечтал он всю свою жизнь.

— Да, господин мой и отец. — Трех вещей потребовал король Арпад от сыновей Сватоплука: горсть земли, глоток воды и кучку травы. Горсть земли — это вся Великая Морава; глоток воды — это все ее реки озера, а куска травы — все ее луга. Как буря, что прошла над нами, прокатимся мы через Великую Мораву, ударим на франков и завоюем их мир. Ты услышишь обо мне, что, вместе с Арпадом владею я франками, и тогда уже все увидят во мне великана.

Долгое время молчал Пестователь, а потом тихо отозвался:

— Не знаю я, как пойдет завтрашняя битва. Не обнажу я меча против Семовита с Палукой, хотя и должны они умереть. Не хочу я стать сыноубийцей. Одного сына, то есть тебя, я уже осудил на смерть, а потом мысль об этом неоднократно не давала мне заснуть. К счастью — ты жив и оказался великаном. Но когда я обрел тебя, то поклялся, что никогда уже не поступл я подобным образом, и что от моей руки не умрет уже ни один из моих сыновей.

— Оставь это мне, господин мой и отец.

— Ты хочешь стать братоубийцей?

Кир пожал плечами.

— У ромеев меня учили, что имеются различные способы убийства людей. Не всегда следует вытаскивать меч из ножен. Убить можно и словом. И я это слово произнесу. Ибо, не познаешь покоя ни ты, ни мой сын, никто, кто будет твоим преемником, если не умрет тот, кто уже один раз осмелился усесться на твоем троне.

— Я знаю об этом, — кивнул Пестователь. — Я и сам чуть не убил тебя, не только настоящей смертью, но еще и словом, поскольку дал тебе именование карлика. И я совершил