что и самим потом стыдно вспоминать было, поэтому дипломатично об этом помалкивали. Но добычу награбленную прикарманить их дипломатизм им, правда, не помешал. Ну и этот новый захватчик-император сбёг, как и тот прежний, и сильнее крестоносцев в городе никого не оказалось. А они – не в курсах, засели с награбленным скарбом во дворце и прилегающем к нему районе и думают, что воевать ещё всерьёз придётся, город-то ведь – огроменный по тем временам. Прикидывали, что недели две на его полное завоевание уйдёт, а пока – забаррикадировались в захваченной части и всерьёз готовились отбивать многочисленные атаки опомнившихся греков. И сами в осадок выпали, когда к ним уже на следующий день греческие городские чинуши явились – ага, за указаниями по управлению городом…
Велтур хохотал долго. Отсмеётся, задаст мне очередной уточняющий вопрос, я отвечу ему на него – ну, как сумею и как вспомню из давненько уже читанных и порядком подзабытых уже мемуаров Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» – и он снова складывается пополам от смеха. Я ведь начал-то рассказ с чего? С излюбленного нашими православными урря-патриотами повтора той советской ещё версии о коварном и вероломном завоевании крестоносцами-католиками православной Византии. Типа, вот с самого начала они вынашивали свой злодейский замысел. По-ихнему ведь, делать Западу было больше не хрен, и других забот у него не было, кроме как православие изничтожить. Ну, любили у нас всегда вешать на «не наших» всех мыслимых и немыслимых собак, и та история Четвёртого Крестового похода – нагляднейший тому пример. А на самом-то ведь деле – сплошная цепь непредвиденных обстоятельств и импровизаций по ходу событий, о которых никто изначально и не помышлял. Да, приняли в конце концов решение завоевать и править самим, но когда приняли? Уже осаждая город по факту и уже зная, что законной власти там теперь нет и быть не может в принципе. Да и решили-то сгоряча – не факт, что силёнок хватило бы, если бы случай не помог. Ну и сверхцентрализация эта византийская бюрократическая, из-за которой без указаний начальства шагу ступить нельзя, и уже на второй-третий день все дела встают намертво, если те указания поступать перестают. Тут – в эдакой-то ситуёвине – и чёрту лысому покоришься, лишь бы приказы нужные отдал и заторы те бюрократические преодолеть помог. Вот ведь в чём там суть, если разобраться непредвзято. И когда вникнешь во всё это как следует, сопоставишь все эти показушные блеск и величие империи с её реальными маразмом и бессилием, да оценишь известные исторические события с этой колокольни – как тут не ржать, схватившись за живот? Это мой шурин и делал, когда во всё это наконец-то въехал. Греки и в античности понтами и показухой славятся, так что представить себе этот эффект вживую ему нетрудно.
Вот так мы с ним в основном и коротали дни нашего долгого плавания через Атлантику. А чем ещё прикажете заниматься, когда делать совершенно не хрен? Подобно матросне, что ли, в кости резаться? Так я уж лучше своего шурина попросвещаю о нашем современном мире и о тех промежуточных временах, которые и сделали его таким, какой он есть, а нас – такими, каковы мы и в натуре, и в глазах хренеющих с нас аборигенов. Без пяти минут один из нас, давно уже член нашей узкой компании – должен нас понимать, а для этого – и знать, если не всё, конечно, так хотя бы солидную часть того, что знаем мы. Вот этим я и занят, и хвала богам, что есть с кем поговорить об умных и серьёзных вещах. Каково приходится Васькину, плывущему на другом корабле и лишённому доверенного и образованного собеседника, мне даже представить-то себе тошно. Кроме своей охраны, да ещё начальника судна, бывшего акобаловского помощника, ему там вообще поболтать не с кем, а о чём с ними поболтаешь? В узкий-то круг посвящённых они не входят, и многого им знать категорически не полагается. Увы и ах, всем вместе на одном корабле нам тоже плыть нельзя – на каждом из них должен быть хотя бы один из нас, умеющий обращаться с компасом, с координатной сеткой на карте и с часами, которые тоже нельзя передавать аборигенам, да и просто показывать без необходимости тоже не стоит. Мля, это ж какое терпение надо иметь! Пока ещё только вдоль берега африканского плыли, да на Канарах останавливались, то для ночёвки хоть к берегу приставали и хоть вечерами могли втроём пообщаться, но теперь уже и Канары позади, так что халява кончилась. Сорок дней, если верить ссылающемуся на античных географов Эндрю Коллинзу, и Акобал адекватность этой цифири вполне подтверждает. Ну, применительно к собственному прежнему опыту плаваний на старом одномачтовом «Коне Мелькарта». На новом-то двухмачтовом судне, будем надеяться, что выйдет быстрее, но вот намного ли? Это покажет только будущее…
Обсудив всю тему деяний приплывших в Константинополь вместо Палестины крестоносцев, мы плавно переключились с неё на более злободневную тему – на корабли. Велтур уже понял по моему рассказу, что эта описанная мной ему эпоха отличалась от привычной ему практически во всём, и прежде всего – в оружии и технике. Оружейные отличия я ему в общих чертах разъяснил на примере наших арбалетов и мечей, и теперь парня заинтересовало, на каких же это судах такие войска – да ещё и с многочисленной конницей – переправлялись.
– Ну, если по сути, то ещё крупнее и ещё пузатее, чем нынешние, – разжевал я ему на пальцах. – Были даже и здоровенные двухпалубные со входом на нижнюю палубу через борт. Там и для пассажиров помещения были, и конюшни для лошадей.
– Разве такое возможно? – усомнился шурин. – Это прямо какой-то чудовищный корабль должен получиться! Он же плавать не сможет!
– Ну, «Сиракузия» же плавает. Я ведь рассказывал тебе про неё? А на якорях у александрийского порта ещё и корабль-крепость стоит, тот ещё огромнее. Вот они – да, чудовищные гиганты, и я хрен их знаю, как их такие плавучими сделать удалось. Но и римляне позже будут корабли-дворцы строить, а я тебе про обычных больших «купцов» говорю. Ты же видел в Карфагене эти новейшие финикийские корбиты – «лебедей» этих двухмачтовых? Ну, не обязательно лебедь, там может быть и традиционный финикийский конь, а может быть и вовсе статуя какого-нибудь бога или героя. Главное – не на носу, где наклонная мачта с малым парусом вперёд вынесена, а на жопе. На корме, в смысле. Если такой корабль
