Максу стало его нестерпимо жалко. Сашка сидел несчастный, взъерошенный, как Рома-попугай во время линьки, обнимал собственные коленки и молчал. Потом сорвал травинку и принялся её свирепо грызть. Было ясно, что мысли у него в голове невеселые.
Макс подкрался к Сашке, сел рядом и ткнулся мордой ему в ладонь. Сашка обнял его и прижал к себе. Так они и сидели вдвоем, пока стрекоза не перелетела с одной ветки на другую. Сашка шмыгнул носом, потрепал Макса за холку, встал и ушел.
Летний день катился золотым колесом. «Дело не ждёт!» — подумал Макс и отправился в тень от куста сирени — подумать.
Где взять обновку для Трифона? Как помочь Сашке? С чего начать?
Раздался яростный птичий ор. На крыше веранды кто-то дрался так, что перья летели. Таксичье любопытство заставило задрать голову, чтобы лучше рассмотреть драку, и тут на глаза попалось такое, что Макс чуть не залаял от радости.
Над дверью висела фигурка домового, сплетенная из соломы. Глаза-пуговицы, растрепанная борода из пакли — он совсем не походил на Трифона.
На кукле были штаны — яркие красные штаны!
Нужно срочно разыскать Маврика!
Макс принюхался, и лапы сами понесли его в дом.
Маврик лежал у Таши на коленях и громко мурлыкал. Ташины руки порхали по клавиатуре компьютера. В комнате звучала тихая музыка, и Макс с трудом удержался, чтобы не завыть — как рыжий длинношерстный Моцарт.
Как только люди могут такое выносить! Странные они всё-таки существа.
— Маврик!
— Мр-р-ря?
— Дело есть! Пошли скорей!
Маврик изящно соскочил на пол, потянулся и направился к двери.
— Что случилось?
— Я Трифону штаны нашел!
Глаза у Маврика вспыхнули.
— Молодец! Показывай!
При виде куклы Маврик погрустнел.
— Высоко… Придется попрыгать. Тебе не достать, и пытаться нечего. Иди, сторожи!
Раз за разом Маврик собирался в тугой комок, прыгал свечкой вверх — и промахивался. Кукла поблескивала глупыми глазами-пуговицами, будто издевалась. Наконец Маврик сжался как пружина, покачался туда-сюда на согнутых лапах, вздрагивая хвостом, прыгнул — и достал-таки куклу когтями, рухнув на пол вместе с ней.
— Круто! Кугуары отдыхают!
Маврик гордо огляделся и поволок добычу под крыльцо. Макс побежал следом.
Путешествие в пасти у Маврика доконало куклу: она развалилась на части. Остались от неё пакля, солома да одежки.
— Ночью Трифону отдадим! — решил Маврик. — Я пошел, нам с Ташей еще перевод сегодня заканчивать.
— Так ты Музой работаешь, получается?
— Ну да!
Побежали!
Вечером Сашка куда-то пропал. Макс едва нашел его в зарослях одичавшей малины и радостно залаял.
— Фу! — зашипел Сашка. — Тихо ты!
Макс не понял, почему на него сердятся, но на всякий случай замолчал и уселся рядом.
— Человеку нужно иногда одному побыть, — объяснил Сашка. — Ты не обижайся. Ну ладно, оставайся, раз пришел. Понимаешь, я терпеть не могу, если у меня что-то не получается! А тут… Не могу я бегать, хоть тресни! Я лучше целый задачник перерешаю или с новой программой для компа разберусь… В школе раньше рыжим дразнили, очкариком. Ну, это мне фиолетово. Рыжий и рыжий, подумаешь, что в этом такого? Очкарик — плевать: вырасту, сделаю операцию и буду без очков ходить. А вот что глистом дразнят или слабаком… Мама говорит: не обращай внимания. Папа говорит: спортом займись. Так времени совсем нет. И в спортзале тоже дразнить будут!
Сашка шмыгнул носом.
— Дашка вон какая! Бегает, плавает… А как танцует! И дед такой спортивный… Ты бы видел, что он на турнике выделывает! Бабушка йогой своей занимается. А я… Эх!
Макс лизнул Сашку в нос. На вкус он оказался соленым.
— Хорошая собака, — пробормотал Сашка, и вытерся подолом майки. — Ну вот, поговорили, и легче стало. Пойдём домой!
«Пойдём!» — ответил Максов хвост.
«До чего странные существа эти люди — думал Макс, рыся рядом с Сашкой. — Не получается — делай, пока не получится. Так просто! Это любая собака знает. А вот Сашка не знает, оказывается, хотя он такой умный. Дразнят? Оскалься и зарычи. Не поймут — тяпни как следует, тогда дразнить быстро отучатся.
Нет, с этим надо что-то делать! И поскорее!»
— А мы с Ташей перевод закончили! — похвастался Маврик, вылизываясь на веранде. — Отойди, Макс, ты мне солнце загораживаешь.
— Что-то ты задаваться стал, как Музой заделался…
— Правда? — Маврик смутился. — Ох, извини. Ты сразу говори, если что. Задаваться — это признак плохого воспитания. Матушка всегда так говорила, и Таша тоже так говорит.
— Они вообще похожи. Только одна полосатая, а другая серебристая.
— Ага, и глаза разного цвета…
— Ну, это не главное. Главное внутри: душа, характер.
— Эт точно…
— Маврик! Что за выражения! — Макс постарался скопировать Мавру поточнее.
— Да ну тебя! — Маврик не выдержал и расхохотался.
Сашка устроился на веранде с книгой, но страниц давно не перелистывал. Просто сидел и о чем-то думал. А когда Самый Старший Кузнецов вышел на крыльцо и позвал: «Амур, ко мне!», сделал вид, что ничего не заметил.
Амур появился перед крыльцом бесшумно, как серая тень. Сел, исподлобья глядя на хозяина, и шевельнул самым кончиком хвоста.
— Саш, ты с нами? — спросил Самый Старший Кузнецов, снимая выгоревшую майку.
— Не-а, — буркнул Сашка и уткнулся в книгу.
— Как хочешь, — пожал плечами Самый Старший Кузнецов.
Когда они с Амуром скрылись за воротами, когда Макс подошел к Сашке и ухватил его за штанину.
— Чего тебе? — Сашка дрыгнул ногой, пытаясь отцепиться.
«Неужели непонятно?» — подумал Макс и потянул сильнее.
Пошли! Бегать — это так здорово! Бег — это когда каждая косточка, каждая мышца поют от удовольствия! Лето, кругом зелено и тепло — побежали!
— Ну что ты пристал? Что тебе надо?
Макс поднатужился и дернул за штанину.
