— Я тебе говорю: нет никаких призраков, — Кайран вздохнул, — пошли скорей. Сегодня открываются новые термы Диоклетиана. Отдохнем, расслабимся.
Римские бани! Настоящие! В Древнем Риме! Ничего себе!
Едва мы пересекли Тибр, нас подхватили носилки с подушками, и четверо мужчин понесли нас в термы. Должно быть, нелегко им пришлось: сами по себе носилки, да еще Кайран и его почти два метра эльфийской красоты, ну, и я, которая совсем не эльф. Однако без носилок нас в термы бы просто не пустили, объяснил мне Кайран. Носилки — это статус!
И вот он перед нами — античный Рим! Шумный, пёстрый, бойкий, переполненный разным людом и местами ужасно вонючий. Если не пахло едой и свежим хлебом, то несло застоялой водой, потом вообще появился запах какой-то клоаки. А ведь римляне еще считаются чистюлями.
— Да уж, — поддакнул Кайран, — чистоплюи известные! Но жара, пыль, духота, толпа, никакие благовония не помогают. Сегодня вечером всей толпой горожане ринутся в термы. После заката город будет пахнуть чистотой.
— Прибыли! — сообщил один из носильщиков, и мы остановились перед огромной круглой аркой.
Кайран расплатился с носильщиками и мимо очереди, ожидавшей у входа, провел меня внутрь. Привратники пропустили нас с поклоном.
Пахнуло влажным теплом.
— Матрона, вам вон туда, налево, — ухмыльнулся Кайран.
— Даже не мечтай, что я полностью разоблачусь у тебя на глазах!
— Здесь все так ходят, — возразил эльф, — это же баня! Обычное дело!
— Нет, нет, госпожа, — подал голос один из банщиков, — женщины, конечно же, моются в отдельном помещении.
Кайран помрачнел.
— Таковы правила, господин. — Банщик поклонился, но уступать не собирался.
Кайран, казалось, готов был тут же забрать меня снова в Лондон, но смирился и махнул рукой.
— Развлекайся. Встречаемся в трапезной через два часа. Одетые.
— Да, да, — подтвердил слуга, — в трапезную вход только в одежде.
Рада слышать!
Два часа прошли сказочно. Отныне буду посещать дамскую сауну, решено! И чтобы, как здесь, еще и с массажем, и с бассейном, и чтобы пол был мозаичный! И чтобы бассейн, как здесь, и холодный, и теплый! Чтобы из парилки в холодную воду и опять в горячую!
Вот это жизнь! Царское путешествие во времени! Может, остаться тут подольше, пусть Кайран там в трапезной возлежит один у стола с яствами? Но тут явилась банщица, рабыня, молоденькая, рыжеволосая и зеленоглазая, и напомнила, что я отдыхаю здесь уже четвертый час. Четвертый?
— Твой муж, госпожа, решил не беспокоить тебя, чтобы ты как следует отдохнула.
Муж? Опять эти кайрановские шуточки! Какой ты мне муж, эльф несчастный!
Я поспешила переодеться и явилась в трапезную.
Кайран возлежал на одном из двух лежаков, сдвинутых вместе, перед ним стоял поднос с фруктами, жареным мясом, хлебом и сыром. Однако как практично и удобно, что эльфы не только умеют перемещаться во времени, но и всегда имеют при себе достаточно денежных средств. За соседними лежаками столики были накрыты совсем не так щедро и богато, и на наши яства взирали несколько пар довольно голодных и завистливых глаз.
Кайран был свежевыбритый, вымыт, волосы умащены. Ну, ожившая статуя римского бога, да и только!
— Ну как? — улыбнулся он, увидев меня.
— Спасибо, — я тоже позволила себе широко улыбнуться, — это лучшее, что могло со мной случиться с тех пор, как…
С тех пор, как что? Мне ничего не пришло в голову, и я просто еще раз повторила:
— Спасибо!
Кайран снова улыбнулся, совершенно искренне, но как-то немного печально.
Вечером в моей комнате пахло маслами и благовониями, которыми было натерто все мое тело. А Кайран, как всегда, непредсказуем. За сегодняшний день я ему навсегда благодарна.
— Чем это от тебя пахнет? — Кори понюхал мои волосы.
— Розовым маслом, — улыбнулась я.
— А что ты весь день сегодня ухмыляешься-то, как дура? — не выдержала Николь.
— Ухмыляюсь?
— Да, это настораживает, — подтвердила Филлис.
— Не волнуйтесь, я в порядке.
— Ой, Кори, гляди, твоя пассия! — ляпнула Николь.
Кори обернулся и с восторгом помчался навстречу миниатюрной блондинке в школьной форме.
— Они еще встречаются? — удивилась я.
Со дня рождественского бала о ней никто не упоминал. Видимо, чтобы не обидеть Николь. А блондинка была ничего себе, что есть, то есть. Макияжа многовато, на мой вкус, но красивая.
— Привет, Холли! — радостно заверещал Кори. — Это мои друзья. Филлис, Джейдена и Николь ты уже знаешь. А это Фелисити и Руби, — и он потянулся, чтобы поцеловать ее в щеку.
— Мне надо с тобой поговорить, — быстро проговорила Холли, кивнув нам.
— Конечно, дорогая, пойдем, — отвечал Кори, как взрослый.
Холли и Кори удалились в школьный двор. Через пять минут Кори вернулся с каменным лицом. Никто из нас не отважился задавать ему вопросы. Обедали в молчании и напряженном унынии. Внезапно Кори с грохотом швырнул свой прибор на тарелку.
— Черт возьми, да где же Ли? — Кори уставился на меня.
— Откуда мне…
— Да перестань! Все ты знаешь! Говори, где он? Свалил обратно в Калифорнию? — не отставал Кори.
— Меня он об этом не оповестил! — огрызнулась я.
— Чем мы ему не хороши, а? Сестра моя ему не понравилась? Ты ее тоже держишь за идиотку! — бушевал Кори. — Лузеры! Все вы лузеры!
Он вскочил, опрокинув стул, и исчез из столовой. Больше мы его в этот день не видели. На губах Николь играла злорадная улыбка.
ФЕДЕКС, ГЕРМЕС И Ю-ПИ-ЭС[18]
На другое утро Кори перед нами извинился. Мы все простили друг друга, однако вопрос, где Ли, повис в воздухе, и от меня как от его вроде как подруги ждали ответа. Но что я могла ответить? Что я видела Ли во сне и мне приснилось, будто он нашел новый труп с такими же мрачными признаками загадочной насильственной смерти? И этот убитый почему-то оказался при ближайшем рассмотрении учителем математики мистером Селфриджем, и перед смертью он своей кровью успел написать на стене формулу бинома. К счастью, на уроке мистер Селфридж, живой и здоровый, не воспользовался красным мелом.
После школы я рискнула приехать на Беркли-сквер. Дом Фитцморов был пуст, дверь заперта, и, сколько бы я ни звонила и ни стучала, никто, разумеется, не откликнулся. В отчаянии я стала двигать туда-сюда цветочные горшки на крыльце, и под одним из них — бывает же такое! — нашла ключ.
