– Чего в зеркало уставился, болезный ты мой? Ноги в руки и двигаем отсюда пока цел. Я что, неясно выражаюсь?
– Так ведь… Эльвианору дождаться надо. Карам сказал, что она сейчас придет.
– Эльвианору, говоришь? Да ты совсем идиот или прикидываешься? Караму твоему отчего-то позарез нужно, чтобы вы не встретились! Ты так и не понял?
– Нет.
– Ладно, давай все ненужные вопросы на потом оставим. Я сейчас не в том состоянии, чтобы тело твое под контроль брать, так что не спорь, топай ножками до ангара, угоняй первый попавшийся гелиостроп, а с Эльвианорой своей потом свяжешься по закрытому каналу. Как понял?
– Понял вас хорошо, – отрапортовал я своему лингвину и послушно двинулся в сторону выхода. Если быть предельно объективным, то следует признать, что старая карга меня еще никогда не подводила. Кто знает, может быть она права и на этот раз?
Глава 9
– Мм-м-м… – глаза мои все еще были закрыты. Открыть? Даже не знаю: а стоит ли? Что-то подсказывает мне, что я вновь вляпался в какие-то неприятности. Что именно? Довольно сложно описать это сосущее под ложечкой чувство, а также легкий холодок, подбирающийся от верхней части позвоночника к макушке. От холодка этого волосы словно бы электризуются, такое ощущение, что они становятся дыбом в преддверии чего-то неординарного. Я уже знаю: если такое происходит с моим организмом, значит неминуемо жди беды. Это он таким образом сигнализирует, предупреждает своего горемыку-хозяина о грядущих невзгодах.
Что это было? Газ? Возможно. Я вспомнил клубы белесого дыма, повалившие из воздухопровода в тот самый миг, когда индикатор на входном люке каюты протестующее пискнул и загорелся предупреждающим красным цветом. «Какого черта они заблокировали дверь?» – пришедшая в тот момент мысль оказалась последней, а точнее: последней, что я помнил. Или нет? Я послушно напряг извилины, силясь припомнить хоть что-либо еще, но память была чиста, как мысли пастора о раскаявшейся грешнице. Да, действительно, ни-че-го. Безграничная пустота, смешанная с чувством легкой тошноты и едва заметным, полуоформившимся ощущением голода.
Где я? Судя по ветру, который развивал мои волосы, по воздуху, насыщенному каким-то пряным, чуть сладковатым ароматом, по жужжанию насекомых, в конце-концов, можно было со стопроцентной уверенностью утверждать, что я нахожусь не на палубе космического корабля, а на планете. Какой? Ну, не знаю.
– Антонина Семеновна, куда это нас занесло? – задал я вопрос своему лингвину, но в ответ не услышал ничего, кроме гнетущей тишины. Ладно, где наша не пропадала! Приоткрыл оба глаза сразу, стараясь сделать так, чтобы со стороны стороннего наблюдателя, если он есть, это бы выглядело незаметно. Напрасные старания: никого в поле зрения не было, не считая нескольких неодушевленных предметов. Одним из этих неодушевленных предметов оказался рюкзак, аккуратно прислоненный к валуну, примостившемуся подле моих ног. Валун этот был не одинок – рядом валялись еще несколько, скрашивая убогий пейзаж песчаных дюн. Вот те раз: неужто старик и впрямь избавился от меня? Чтож, очень похоже на то. Права, права была Антонина Семеновна. Взял бы деньги – и ничего этого не произошло.
Вставать упорно не хотелось. Не хотелось окунаться в новую реальность, и только усиливающееся чувство голода да крохотная толика любопытства заставили меня подняться все-таки на ноги и оглядеться. Песчаные дюны, небо над головой привычного голубоватого оттенка. Чуть правее, метрах в четырехстах, виднеется лес. А за спиной… за спиной отчетливо слышится шум прибоя. Обернувшись, я смог насладиться прекрасной панорамой безбрежного морского простора, берущего свое начало, казалось, от самой линии горизонта.
Следовало посмотреть что находится в рюкзаке. Я присел на корточки, неловкими пальцами справился с магнитной защелкой, и принялся рыться в нем, выкладывая содержимое прямо на песок, разогретый жаром местного оранжевого светила. Ребристые прямоугольные упаковки с пищевым концентратом ложились в аккуратную стопку. За ними появился нож – самый обыкновенный, с черной пластиковой рукояткой и длинным лезвием, выполненным из какого-то металлического сплава. Тонкий цилиндр с крошечным зеленым индикатором, расположенным ближе к верхней части и кнопкой рядом с ним на поверку оказался зажигалкой – я нажал на кнопку и был вознагражден видом подрагивающего язычка пламени. Самораскладывающаяся палатка с подогревом в прозрачной упаковке с рекламным проспектом внутри и тонкой брошюркой инструкции по эксплуатации, а также гарантийным талоном от завода-изготовителя, комплект термобелья, темно-синяя штормовка, выполненная из материала толщиной в несколько микрон – вот, пожалуй, последние вещи, которые я извлек из своего рюкзака. Ни пистолета, ни какого-то более серьезного оружия, не было и в помине. Либо пожадничали те, кто снаряжал меня в это сомнительное путешествие по приказу папаши Эльвианоры, решившего избавиться раз и навсегда от назойливого претендента на руку и сердце ненаглядной дочурки, либо попросту в оружии не было нужды вследствие отсутствия на планете крупных хищников и недружелюбно настроенных существ разумных – не знаю. Аспект данный придется выяснить опытным путем, и я искренне надеюсь, что это будет нескоро.
Да, на дне рюкзака обнаружился еще один предмет, о котором я забыл упомянуть. Моя личная вещь – единственная, которую я успел нажить за время своих скитаний после того как покинул родную планету. Это был тот самый загадочный восьмигранник – толи детская игрушка, толи предмет роскоши исчезнувшей цивилизации, обнаруженный мной в трухе рассыпавшегося здания еще в то время, когда мы с Эльвианорой были в плену у черных археологов. Я повсюду таскал его с собой в память о тех днях, ведь стоило мне лишь глянуть на него – и перед глазами тотчас же вставали уродливые рожи карликов, одним своим видом напоминая о том, что жизнь, в сущности, штука переменчивая, и какой бы хреновой она ни казалась в настоящий момент – временами она бывает еще хуже. Видимо, собиравшие меня в дальний путь люди нашли его в моей каюте на базе – именно там я оставил восьмигранник перед тем, как отправиться выручать отца Эльвианоры в образе негуманоидного чудовища.
В принципе, этот сувенир можно было бы и выбросить, учитывая сложившиеся обстоятельства. Как-никак, но это лишний вес и место, занимаемое в рюкзаке. Можно было бы, но… отчего-то я не решался этого сделать. Так и стоял какое-то время истуканом, глядя как переливаются неизвестные символы при попадании на них прямого солнечного света, поражаясь совершенству граней и мысленно раз за разом ныряя в прошлое.
Так, все, хватит! Собрав волю в кулак, я сунул безделушку обратно в рюкзак. Внимательно пересчитал упаковки с пищевым концентратом(их оказалось ровным счетом четырнадцать) и, побросав свои нехитрые пожитки вослед за восьмигранником, просунул руки в широкие лямки, которые тотчас же затянулись ровно настолько, насколько это и было нужно. Ну что тут еще скажешь – цивилизация!
Куда пойти? К лесу, или наоборот: ближе к морю? Есть уже хочется немилосердно, желудок прямо-таки бурчит от голода, но от удовлетворения своих гастрономических потребностей удерживает меня сейчас лишь одно – полное отсутствие воды. Причем не просто самой воды – отсутствие даже тары под воду! Что это? Преступная халатность, или желание убить медленной смертью? Нет, пищевой концентрат употреблять сейчас в пищу никак нельзя. Я знал по опыту: стоит лишь съесть эту сухую, крошащуюся, и, чаще всего, отвратительную на вкус пакость, как во рту сразу же пересохнет, и организм потребует утроенную порцию жидкости. А, значит, куда идем? Ну правильно, к лесу. Море-то наверняка соленое, да и родника близ него не найти.
