– Ладно, скажу при них, – решилась Виолетта, – продаю сто тысяч фальшивых долларов.
– Почем? – разрывая на части цыпленка, спросил барон-Данила. Фитиль даже привстал со своего места, стараясь услышать все нюансы чужого разговора.
– Пятьдесят тысяч баксов.
– Нет, – покачал головой барон-Данила, – Фитиль мне предлагает за тридцать, я и то не соглашаюсь, думаю. Подумай и ты, пока я ем.
А в это время в ресторан вошли еще двое, управляющий банка Бачок в сопровождении Сысоя, и сразу направились к столу Гориллы. Бачок был расстроен и полон решимости. С порога, не таясь, он вывалил свою просьбу.
– Горилла, я прошусь под твою крышу. Меня моя собственная охрана не устраивает. Ты знаешь, что меня сегодня ограбили?
И тут он заметил, что Горилла сидит в одном носке. Он заглянул под другие столы. Бугай постарался убрать ноги подальше. Одного носка и у него не хватало. Бачок без разговоров все понял и рухнул без сил на свободный стул.
– Воды, – послышался его безжизненный голос.
– Вот видишь, я говорил, – послышался голос Сысоя, – что тебе захочется в бочку с водою, пошли домой, я научу тебя как правильно надо прыгать.
Виоллетта только собралась открыть рот, чтобы перебить не сделанное еще предложение Фитиля, когда в зал строевым шагом вошел Цезарь. Гомон и даже чавканье на мгновение смолкли. Цезарь обвел всех сидящих грозным взглядом и хищно втянул носом воздух. Его орлиный с горбинкой нос явно выделил интересующие его запахи. Мне самому сегодня показалось, когда я зашел в ресторан, что это филиал или птицефермы, или самого обычного коровника. Цезарь, как собака, шевеля ноздрями, первым подошел к Горилле. Затем его привлек аналогичный запах, исходящий от Бугая, Сысоя и Бачка. И, наконец, к кому он подошел последним, был Фитиль. Он долго, по волчьи, принюхивался к нему и наконец сказал:
– С фермы? Мы с тобой в яме сидели? Ты меня бросил?
На Фитиля было жалко смотреть. Выручил своего нового приятеля, Кузьма. Он подлетел к барону-Даниле, дернул за усы и сорвал с головы парик. Обед-маскарад закончился.
– Утопленник. Живой, – Кузьма бросился обнимать Данилу. Фитиль занял нейтральную позицию. А новый дуумвират в составе Гориллы и Бугая с угрожающим видом встал из-за стола.
– Где деньги?
– Чьи, те, что вы отняли у них? – и Данила показал на Бачка и Цезаря.
Оба, Горилла и Бугай сообразили, что без светлой головы Кузьмы быстро опростоволосились, и неохотно сели на свои места. Назревала крупная разборка в нашем присутствии. А вот этого мне меньше всего хотелось, поэтому я подмигнул Кузьме, и вытащил заранее заготовленный меморандум. Пока никто не успел открыть рот, я обратился сразу ко всему залу.
– Уважаемые дамы и господа, уважаемая публика, попрошу минуточку внимания. Вот эта бумага, находящаяся у меня в руках имеет ответы на все ваши вопросы и касается, так или иначе, всех вас. Вы можете прочесть ее каждый самостоятельно, или я прочту ее вам вслух. Если у вас возникнут, какие либо вопросы, вы можете задать их по ходу чтения, или в самом конце.
Каждый из присутствующих думал, что эта бумага затронет его менее всего. Ну, что могут написать пацаны про взрослых дядей, которые задумали умыкнуть сто тысяч долларов и провернули эту аферу.
– Читай, – проголосовали все единодушно.
Я начал читать. Не успел я осветить первую часть аферы, в которой Цезарь и Бачок задумали сбыть через обменник фальшивые доллары, как меня перебили. Усердствовали больше всех банковские работники, старший кассир – Виолетта, начальник службы безопасности – Сысой, и кассир обменного пункта – Фитиль.
– Так они с самого начала знали, что они фальшивые, и нас использовали в темную?
– Ограбить родной банк, и как только совести хватило?
– Раз мы украли не настоящие деньги, а фальшивые, значит мы честные, – подвела итог дискуссии Виолетта.
Фитиль гордо поднял голову. А Сысой уверял сидящих рядом Бугая с Гориллой:
– Пять тысяч не деньги. Не деньги пять тысяч рублей, на них хорошую бочку со свежим навозом не купишь, – и старался подсесть поближе к честной кампании Виолетты и Фитиля.
Затем я стал описывать движение фальшивого мешка под номером тринадцать и все кульбиты начальника охраны Сысоя, Фитиля и старшего кассира Виолетты. Остальные откровенно хохотали. Незаслуженная слава честных работников померкла под дождем неблаговидных поступков. Создалось виртуальное впечатление, что Сысой, Виолетта и Фитиль побывали в левой крайней бочке злополучного двора начальника охраны. Остальная братия находящаяся в ресторане презрительно на них смотрела. Когда я рассказал, чью машину и для кого угнали Бугай и Кузьма, в Сысое начали просыпаться самые отвратительные качества собственника, а Фитиль чуть не залез под стол. Оказывается начальник охраны, до настоящего момента не знал, что его машина тю-тю. Я стал читать дальше и перешел от воровства и мошенничества присутствующих к более серьезному – к бандитизму и к подготовке нападения на Бачка и Цезаря. Все смотрели как на вдохновителя, на Кузьму. Особенно злые глаза были у Бачка, когда я рассказывал, как Кузьма предлагал поменять чистые носки на грязные. А когда Цезарь узнал, что его купание в навозной яме подстроенная штука, он хищно улыбнулся. В заключение я сказал, что покупать фальшивые доллары цыганский барон раздумал, и мы покидаем высокое собрание. Никто особенно нас не задерживал. Когда мы отошли на приличное расстояние, послышался звон разбитого стекла. Посетителей я так думаю, устраивала кухня ресторана, но не понравился сам интерьер. Был второй час ночи, шел уже третий день, как мы случайно влезли в эту историю. Мы скорее разошлись по домам.
Минут через двадцать, наконец, заревела милицейская сирена.
Глава 21
А утром, ни свет, ни заря ко мне прилетел Данила и предложил, пока наши ресторанные герои сидят в кутузке, сбегать на речку и вытащить целлофановые пакеты. Мешкать мы не стали, а захватили багры и отправились на реку. Мы думали, что будем первые, как бы не так. Вся вчерашняя кампания уже плескалась в воде. Виолетта так и не научилась закрывать рот, а ныряла с ослепительной улыбкой. Наконец первый пакет был вытащен. В нем лежало несколько мелких купюр.
– Они же не были перевязаны в пачки, – заорал Фитиль и первым понесся вдоль берега.
Если деньгам суждено было уплыть по течению, они ночью и уплыли. При средней скорости течения три километра в час, за ночь они должны были проплыть не менее двадцати километров. Сразу за поворотом, мы увидели как первая же деревня вся до единого человека руками, сетями, ситом, дуршлагами процеживает воду.
– Тьфу, – сплюнул Бачок и первым из честной кампании отвернул от берега.
Вдвоем с Данилой, мы прошли километров десять вниз по течению и столько же обратно. На обратном пути в воде мы заметили одну единственную купюру. Хорошо, что она была достоинством в пятьсот рублей. Итого, мы уже имели в сумме, тысячу рублей.
