Крайне скудным было оснащение госпиталей. Английский офицер, побывавший в Вёшенской уже летом 1919 г., отмечал: «Госпитали здесь находились в жутком состоянии, и, когда мы ходили по ним в самое жаркое время после полудня, меня чуть не стошнило». Однако именно в Вёшенской английскому офицеру предложили привиться от тифа. Местный врач объяснил англичанину, что у него есть немного сыворотки, которую он сделал из крови человека, который только что умер[159].
На содержание армии нужны были деньги. Всего в первые дни у большевиков отбили 4 066 298 рублей, которые потратили на покупку продовольствия для армии. Когда деньги закончились, продукты стали реквизировать. 18–19 апреля (1–2 мая) 2-й окружной съезд принял решение: «1) установить налог на имущий класс народонаселения по ставкам подоходного налога, увеличив их доходность против 1916–1917 годов в 10 раз; 2) произвести беспроцентный заем. Обратив в этот заем всю денежную наличность в кредитных учреждениях, потребительских обществах и церковного капитала и 3) произвести общественный принудительный заем в 5 000 000 рублей»[160]. Последний заем разверстали по 100 рублей на земельный пай или по 33 рубля 33 копейки на душу.
Белые источники сообщали: «Жалование все восставшие, как лица командного состава, так и рядовые казаки, получают одинаковое – 100 рублей в месяц»[161]. Однако советская разведка доносила, что «жалования казаки не получают, а довольствие получают путем реквизиций. Ежедневный паек хлеба – 2 фунта»[162].
Армия была сформирована путем мобилизаций. К этому средству организаторы восстания стали прибегать с первых же дней. Мобилизацию проводили, опираясь на первых добровольцев. Так, 27 февраля (12 марта), на второй день восстания, красными была перехвачена телеграмма из Казанской в хутор Шумилин на имя урядника Симонова: «Нами выслано 40 человек для организации. Произведите мобилизацию, будьте наготове»[163].
В тот же день была объявлена мобилизация в Вёшенской, на что станица ответила грандиозным митингом. Наконец, удалось поставить в строй 800 казаков, которых красные собирались репрессировать как активных контрреволюционеров (это выяснилось из захваченных списков).
При слабости власти мобилизации объявляли несколько раз. Под Вёшенской вторая мобилизация была объявлена 6 (19) марта после неудачного боя казаков с 5-м Заамурским полком. В районе Казанской – в преддверии первого наступления большевиков на этом направлении. 6 (19) марта советская разведка донесла, что у повстанцев проходит мобилизация от 16 до 60 лет[164]. Общая мобилизация по всем станицам округа от 19 до 45 лет включительно была объявлена 14 (27) марта съездом представителей станиц округа. Для содействия мобилизации был создан отряд особого назначения, названный «летучим отрядом Верхне-Донского округа». На севере юрта Казанской станицы в хуторе Шумилинском (600 дворов) и окрестных хуторах мобилизацию объявили с 18 до 55 лет[165]. Мобилизация шла до первых чисел апреля. Так, 22 марта (4 апреля) от принудительной мобилизации перебежали к красным 23 казака хутора Грушенского. Медицинского освидетельствования не проводилось, не брали лишь явных калек.
По мобилизации в повстанческую армию призывались все иногородние призывного возраста. Так, 5-я сотня Вёшенского полка (верхняя часть станицы) состояла из иногородних, один из них – Руф Бондаренко – был даже взводным командиром.
По словам повстанцев, их армия была создана за 23 дня с момента начала восстания[166].
Количество личного состава постоянно менялось: возрастало в минуты опасности и резко падало в дни затишья на фронте.
5 (18) апреля, сразу после неудачного наступления красных, разведка экспедиционной дивизии 8-й армии донесла, что в рядах повстанцев мужчины от 12 до 60 лет и женщины-добровольцы, всего вооруженных сил до 30 000 «пехоты и преимущественно кавалерии, которая дает им возможность бить по нашим флангам»[167].
К моменту первого контакта с Донской армией (конец апреля – начало мая 1919 г.) у повстанцев было 29 455 бойцов[168].
Возможно, это был списочный состав, так как первый связной, добравшийся до повстанцев, сотник П.Г. Богатырев, 28 апреля (11 мая) донес, что «численный состав восставших до 25 тысяч человек»[169]. Характерно, что этот состав был сразу после отражения очередного наступления большевиков.
К 1 мая (по новому стилю), до начала наступления, по данным советской разведки, против войск 9-й армии повстанцев было 8700 человек, против войск 8-й армии – 7150. Всего – 15 850 человек. Советский военачальник А.И. Егоров тоже называл эту цифру – «до 15 тысяч».
Когда передышка на фронте совпадала с полевыми работами, силы повстанцев сокращались еще больше. Так, по одним данным, 1-я повстанческая дивизия насчитывала 3500 человек, а по данным на 21 апреля (4 мая) – время мирных переговоров повстанцев с красными – в районе расположения дивизии три полка по пять сотен, в сотне – 40–50 человек, оружие – 2 винтовки на 3 человека, в цепь ставятся безоружные юноши 15 лет[170].
В зависимости от ситуации менялось и количество неказаков в повстанческой армии. Так, по данным разведки, в селе Березняги, которое примкнуло к восстанию 11 (24) марта, находился полк казаков в 400 пеших и 200 конных бойцов и 250 местных добровольцев, но 1 мая (нового стиля) красные начали наступление, и 3 мая (нового стиля) их разведка донесла, что к казакам в Березняги за два дня пришли еще 1000 добровольцев. В результате в Березнягах был создан полк из крестьян в 1200 стрелков[171].
Сначала, в первые дни восстания, полки формировались полнокровные, 6-сотенного состава. Так, с 27 февраля (12 марта) был сформирован Шумилинский полк из 900 пеших и 200 конных казаков[172]. Позже, когда повстанческие части были развернуты в дивизии, полки стали формировать из 4 сотен. Так, в конце мая в Усть-Хоперском полку было 4 сотни, в сотне – 120 человек, 20 шашек, 40 винтовок. 10 (23) мая на ягоднинском направлении – 2 полка (1-й Вёшенский и 2-й Еланский) по 4 сотни (в Вёшенском – 3 конные и 1 пешая), в сотне 100–106 человек.
