Катится мимо их фортуны колесо:Родился наг и наг вступает в гроб Руссо;Камоэнс с нищими постелю разделяет;Костров на чердаке безвестно умирает,Руками чуждыми могиле предан он.Их жизнь – ряд горестей, гремяща слава – сон!
Петр Владимирович чувствовал особую духовную связь с Костровым. Но отчего? Ермила нигде не учился словесности, но побывал-таки на Олимпе! Именно здесь, в Вятке, к Алабину и пришло желание писать.
– Знаешь, Варвара, – сказал он однажды жене, – я видел очень много в своей жизни. Три войны! И так много перечувствовал всего. Хочу записать все, что видел в тех походах, где был. Венгрия, Балканы, Крым. Потому что знаю: время уже скоро начнет вымывать по песчинкам эти воспоминания, притуплять их. Так что не обессудь, если стану засиживаться при керосиновой лампе далеко заполночь. – Он улыбнулся. – И не сочти меня сумасшедшим.
– Работай, Петруша, – ответила та, – а я читать буду. – Ему повезло: Варвара Васильевна была понимающей и умной женщиной. – Но коли плохо напишешь, – тоже улыбнулась она, – не обессудь: поругаю.
– Я стараться буду, – ответил он.
И он старался. Черновики «Походных записок», где открывалась горькая и суровая правда пройденных им войн, пыточная смерть знакомых и близких солдат и офицеров и собственные размышления и тоска по родным людям, множились и ложились на стол.
В купленном еще в 1859 году доме в центре города Алабин стал создавать Вятскую публичную библиотеку. Он обратился в издательства и к меценатам, прося у них помощи. Бывая в Санкт-Петербурге по делам, домой возвращался всегда с книгами, пополняя библиотеку произведениями лучших писателей того времени. Уже вскоре, поражаясь энтузиазму еще молодого чиновника, на библиотеку стали приходить пожертвования – и от учителей, и от купцов, и от таких же чиновников, как и он сам. Приходили совсем небогатые люди и жертвовали по 50 копеек. «Пусть мало, но ценно», – говорил Алабин. Петр Владимирович устраивал в библиотеке литературные вечера, куда приглашал чтецов, и сам выступал – декламировал перед аудиторией стихи.
В 1863 году Алабин выступил в вятской прессе со статьей «О необходимости создать при Вятской публичной библиотеке публичный музеум». Идею одобрил и Попечительский комитет библиотеки, и сам губернатор Владимир Николаевич Струков.
Но идея создания «музеума» родилась у Алабина не просто так – у нее была авантюрная предыстория…
Однажды он зашел к своему начальнику Ивану Фомичу Горбунову и увидел у того на столе фигурку из бронзы – это был миниатюрный лучник, сделанный примитивно, но забавно.
– Поглядите, Петр Владимирович, чего наши крестьяне под землей нашли, – кивнул на статуэтку Горбунов. – А? – кладоискатели! Вчера привезли.
Петр Владимирович взял ее на ладонь. Фигурка поистерлась и позеленела. По цвету и фактуре она была похожа скорее на высохшего лягушонка, чем на изделие из металла. Но тяжеленькая!
– Сколько же ей лет? – разглядывая миниатюру, пробормотал Алабин. – Тысяча, две?..
– Да с Потопа, верно! – усмехнулся начальник. – Под деревенькой Ананьино нашли, недалеко от Камы. Там вроде курган какой-то имеется. По весне Кама разливается и курган этот подмывает. Там и косточки человеческие имеются. Одним словом, древний могильник. А крестьяне что? – любопытные. Таскают оттуда потихоньку всякую всячину. А иные обогатиться мечтают: вдруг монетка сыщется? Наш Федор Никодимов спрашивает у одного: «Что такое, откуда взял?» А он: «Земля родила». «И где роды принимали?» – спрашивает Никодимов. Ему и указали. Я вот что думаю, Петр Владимирович, вы у нас историей интересуетесь, верно? Будет время, займитесь, а вдруг историческую ценность все эти безделушки имеют, а?
– Так я не сомневаюсь, что имеют! – горячо воскликнул Алабин.
– Вот и займитесь, – жизнерадостно кивнул Горбунов. – Игроку и карты в руки! Я так и не сомневался, что вам эти железяки придутся по душе. Пардон, бронзовые штуковины, – шутливо поправил он себя.
Петр Алабин быстро сколотил команду из любителей истории и они поехали в Ананьино. Да, существовал курган, частично размытый. А вот профессиональных знаний, как его правильно раскопать, не было. На помощь пришла библиотечная книга «Обозрение могил, валов и городищ Киевской губернии». Она содержала и рисунки, и чертежи, и, что самое главное, инструкции по работе с древностями.
Алабин нанял крестьян из ближних селений, они выкопали траншею около шестидесяти метров и глубиной в два метра. Все, как писалось в книге. Петр Алабин лично очищал кистью, ножом и маленькой деревянной лопаткой останки древних людей.
Федор Никодимов, служащий конторы, раскуривал папиросу и посмеивался:
– Да вы прямо гробокопатель какой-то, Петр Владимирович! Лучше бы золотишко поискали! Чего ж над косточками-то измываться? Оставили бы их в покое! Вот мы с вами помрем однажды, а потом такой вот энтузиаст, с вашего позволения сказать, объявится, и начнет наши черепушки трясти, точно горшки глиняные, а?
– Берите лучше кисть и работайте, Федор Федорович, нечего попусту языком молоть, – отвечал увлеченный работой зам управляющего удельной вятской конторой. – Я и сам говорлив! – Он готов был уложить Федора Никодимова наповал одним взглядом. – Я не шучу – сейчас рабочее время! Берите лопатку, за каждую черепушку лично отвечаете!
Человеческих останков нашли аж пятьдесят одну штуку. Кругом был сложен погребальный инвентарь: горшки, глиняные фигурки, наконечники стрел, рукояти и лезвия мечей и ножей, металлические части конской сбруи, женские бусы, застежки и ожерелья. Все тщательно нумеровалось и складывалось в коробки. Алабин лично вел дневник, описывая каждую находку, ничего не пропуская. Он уже понимал: под деревней Ананьино Вятской губернии они отыскали не просто захоронение, а часть доисторической культуры, о которой прежде ничего в России известно не было. Но что интереснее всего, Ананьинское захоронение представляло изделия сразу трех эпох – каменной, бронзовой и железной. Это означало, что загадочная культура была переходной. И о ней нужно было как можно скорее сообщить всему научному миру.
