Я чуть не заплакала.
После обеда я поехала купить валентинки. Для Лори выбрала веселую, для Стеф — страшненькую, а для родителей очень красивую. Она была сложена гармошкой и растягивалась почти на метр, открывая слова «Я вас люблю».
Я долго раздумывала, как поступить с Гари, и в конце концов решила купить валентинку и ему. Мы почти четырнадцать лет посылали друг другу валентинки, и нет причин нарушать эту традицию.
Когда я вернулась в офис в понедельник утром, на автоответчике меня ждало сообщение. Джинетт Макдугал получила роль со словами в пробном сериале на Эн-би-си.
Первым делом я позвонила папе. Он был просто на седьмом небе. Я пыталась спустить его на землю, напомнив, что это всего шесть фраз и несколько сотен долларов. Но он и слушать ничего не хотел.
— Это еще раз доказывает, что ты первоклассный агент, — твердил он. — Это же ты ее открыла.
Потом я позвонила Джинетт и выслушала нескончаемые восторженные вопли.
После двух этих звонков я сидела в кресле, и по лицу у меня текли слезы. Это всего лишь очередной контракт, еще одна сделка, но меня распирало от гордости. Интуиция не подвела меня, все-таки я оказалась толковым агентом.
И уж конечно, я не могла не пойти к Лори и не выложить ей эту новость.
— Джинетт получила роль в пробном сериале.
Я ожидала какой-то неловкости. Должна же она помнить, что вообще отказала Джинетт в каком-либо таланте. Но Лори и бровью не повела.
— Поздравляю, это просто потрясающе! — сказала она и широко улыбнулась.
В тот день я поехала по делам и на обратном пути увидела Джона Брэдшоу, подходящего к зданию с другой стороны.
Я ускорила шаг, на ходу пытаясь нащупать в сумке ключи. Надо во что бы то ни стало войти в здание до того, как он окажется у двери.
Но тут я остановилась. Что за глупость, в конце концов. Я веду себя как ребенок. Больше я не позволю ему запугивать меня своим высокомерием.
Я вынула ключи и демонстративно встала у двери, дожидаясь, пока он подойдет. Улыбаясь, я открою дверь для нас обоих, как равная равному.
Джон Брэдшоу дошел до здания, взглянул на дверь, увидел меня и направился дальше по улице.
Сейчас, перебирая в памяти все события, я понимаю, что в тот День святого Валентина заработал некий механизм, в результате чего моя жизнь сделала крутой поворот. Когда тот день прошел и выбор был сделан, конец оказался предопределен, и ничего изменить было нельзя.
Правда это или нет, но с этой мыслью мне легче нести бремя вины.
В то утро, помнится, я проснулась чуть ли не в слезах. Так грустно, когда в Валентинов день у тебя нет любви.
Но, приехав на работу, я повеселела. Лори вручила мне коробку шоколада, почтальон принес прелестную валентинку от мамы с папой и смешную открытку от Стеф.
Но, странное дело, от Гари я не получила ничего. Я все утро ждала, что он войдет и принесет мне открытку, как обычно, но он так и не появился.
Наконец я не выдержала и отправилась в закуток, где он сидел и работал.
— И где же моя валентинка? — спросила я игривым тоном.
Он покраснел и смутился:
— Знаешь, в этом году я ничего для тебя не приготовил.
У меня в сумке лежала валентинка, купленная для него, но теперь, конечно, дарить ее будет странно.
— Ну и прекрасно, — ответила я. — И мне меньше хлопот.
Однако я так расстроилась, что рассказала об этом Лори, когда мы пошли вместе обедать.
Выслушав мой рассказ, она пожала плечами:
— Что же тут странного? Мужчины всегда чувствуют себя неловко в такой ситуации.
— В какой ситуации?
— Разве ты не знала? — она подняла брови. — У Гари появилась девушка.
Я вытаращила глаза:
— Девушка? Да что ты, не может быть.
— Я несколько раз видела их вместе около офиса. Такая маленькая, рыжая.
— Ну и что? — упорствовала я. — Почему обязательно девушка? Может, это клиент.
Лори расхохоталась:
— С клиентами так себя не ведут.
Эта новость буквально выбила меня из колеи. Дело не в том, что Гари завел себе подругу, — он, без сомнения, заслуживает самой прекрасной девушки на свете, — а в том, что он мне ничего об этом не сказал. Я поняла, что совсем ушла из его жизни, и это огорчило меня. А может, он просто не хотел задеть мою гордость?
Остаток дня прошел еще хуже. После обеда позвонили из «Гном Продакшн» и сказали, что корпорация «Вестингхаус» восемнадцатого числа хочет иметь в своем распоряжении Тони Маки. Я позвонила ему домой, потом на сотовый, но нигде не брали трубку.
Я продолжала звонить, пока наконец на сороковой раз мне не ответила его мать.
— Да он же уехал в поход на Шри-Ланку, на два месяца, — сказала она. — Что, этот негодник забыл вас предупредить? Вечно он так.
А потом позвонил Эйб Мартин из Эн-би-си. Они запускают новый сериал, и он хочет пригласить на пробы Конни Хилбрайт. Я в полной эйфории тут же перезвонила Конни и сообщила ей эту новость.
Ответом было долгое молчание.
— Я не могу, Пандора. Прости.
— Что значит — не могу?
— Не могу, и все.
— Но в чем дело? — не сдавалась я. — Такого шанса у тебя, может, больше не появится. Объясни хотя бы причину.
— Ну слушай, — проговорила она. — Муж меня избивает. У меня поврежден сосуд около глаза, и при съемке это видно сквозь любой грим. Я не могу больше сниматься. Годится такая причина?
Потом я считала минуты до конца рабочего дня. В шесть я заторопилась домой. Но на полпути вспомнила, что забыла взять несколько документов, и повернула назад.
Открыв дверь офиса, я услышала в комнате Лори какой-то шум, грохот и крики.
Я бросилась туда. Там царил хаос — опрокинутые стулья, разбросанные бумаги, разбитая посуда. Лори стояла у окна и собиралась опрокинуть подставку для книг. Увидев меня, она замерла.
— Уйди отсюда, — сдавленно произнесла она.
Она выпустила подставку и закрыла лицо руками. Я подбежала и обняла ее.
— Скажи мне, что случилось?
Она только качала головой:
— Уйди, ради бога, уйди!
Но я не могла бросить ее вот так.
— Тебе нельзя оставаться одной. Давай поедем ко мне. Этот вечер ты проведешь со мной, будем делать все, что захочешь.
Лори неожиданно затихла и отстранилась от меня.
— Хорошо, — равнодушно сказала она, — все равно мне больше нечем заняться.
И тогда я поняла. Этот ее ужасный друг, он ужасно разочаровал ее, обидел, подвел — в Валентинов день.
