Алекс задумалась. Без сомнения, он хотел меня все время, исключая последнюю неделю. Так что же произошло? Чем вызвано такое охлаждение? Неужели из-за блондинки? Нет, вряд ли. Блондинка просто заполнила образовавшуюся нишу, заполнила пустоту. Ведь природа не терпит пустоты! Так в чем же все-таки дело? Алекс безумно захотелось позвонить Сэму и поплакаться ему в жилетку. Но, немного подумав, она решила пока не делать этого. Алекс часто звонила в Коулфилд и обсуждала со стариком свои дела. Рассказывая Сэму все, что касалось бизнеса, Алекс ни словом не обмолвилась о своей любовной связи с Гордоном. Так что нелепо было бы сейчас жаловаться Сэму на испорченные отношения.
Была еще одна причина: когда Алекс справлялась о Дороти Вильсон, Сэм обычно отмалчивался. Алекс, однако, предполагала, что там все в порядке, потому что, болтая со стариком, нередко слышала на заднем плане голос Дороти. Алекс не хотелось своими проблемами отравлять старику жизнь.
Поскольку выговориться было некому, Алекс выпила две изрядные порции скотча и нетвердой походкой направилась в спальню.
Прошло не более двух часов, когда она внезапно, как от удара, очнулась. Была глубокая ночь, но Алекс показалось, что за стеной спальни звучит музыка. Она оторвалась от подушки и прислушалась. Сомнений нет, из гостиной действительно доносится музыка. Выходит, Гордон уже дома? Только зачем он включил музыку в такое время? И достаточно громко, если учесть, что стены пентхауса почти звуконепроницаемы?
Любопытство заставило ее подняться. Накинув все тот же голубой халат, Алекс пересекла холл, приоткрыла дверь в гостиную и замерла, пораженная открывшейся ее глазам картиной.
Гордон, развалившись на диване, бессмысленно смотрел в окно. В уголке рта дымилась сигарета. В одной руке он держал полупустой стакан с красным вином, другая была небрежно заброшена за спинку дивана. Пиджак валялся на полу, там же оказался и галстук. Время от времени Гордон подносил стакан ко рту и, даже не вынимая сигареты, умудрялся делать большой глоток. Алекс заметила стоящую на краю столика бутылку. Сколько в ней осталось вина, видно не было, но вряд ли много. Гордон был вдребезги пьян!
— Пять тысяч долларов стакан, — бормотал он, не замечая Алекс. — Ничего себе способ напиться… Ужасно дорогой! Но, черт побери, старина, давай-ка еще стаканчик! — Гордон пьяно засмеялся, дотянувшись до бутылки. — И все, и покончим с бутылкой!
Алекс испуганно вскрикнула. Гордон повернул голову, его рука дрогнула, и вино пролилось мимо стакана на стол, а с него струйкой — на ковер.
Гордон выругался, затем внезапно рассмеялся.
— Только не говори Майклу, что я его пролил. Он и так до сих пор в трансе, что проиграл его.
— Ты действительно сейчас был у Майкла?
— Разве кто сказал другое? — Гордон ухмыльнулся.
— Да нет, но…
— Но ты подумала, что я отправился к блот… блод… к блон-дин-ке, — с трудом высказался Гордон и со смехом принялся вытряхивать из бутылки последние капли вина. — Боюсь, что разочарую тебя. Я д-давно уже здесь и, кажется, з-здорово сглупил, прикончив эту б-бутылку, — заплетающимся языком пробормотал он. — А в-ведь это ты помогла мне ее выиграть!
— Я?
— Да-а-а. Майкл пообещал отдать мне ее, если вернет деньги за акции. Что благополучно вчера и сделал. А я сегодня получил обещ-щ-щанный приз. В двадцать пять тысяч долларов. На аукционе, где приобрел эту бутылку Майкл, она именно столько и стоила.
— И ты все выпил? Да ты с ума сошел!
— Да, к тому же на глазах у зрителя! — расхохотался Гордон.
— Господи! Да ты совсем пьян!
— Вдрызг! И это здорово! Потому, что иначе мне ни за что бы не сказать, чего я поклялся никогда не говорить. Правда, Майкл считает, что я дурак. Причем, беспросветный. Я скажу… скажу… Только дай сначала закурить.
Алекс терпеливо ждала, пока он достанет из пачки новую сигарету и прикурит.
— Так о чем это я? — Гордон глубоко затянулся. — Ах да! О том, что я дурак.
— Нельзя ли сделать музыку потише? — взмолилась Алекс, тщетно стараясь расслышать, что он говорит.
— Пожалуйста!
Она подошла к магнитофону и выключила его. Затем подошла к Гордону и застыла, напряженно всматриваясь в его глаза.
— Ну и что же ты хочешь мне сказать? Говори, я слушаю.
— Спасибо за разрешение, — съязвил Гордон. — Надеюсь, что все останется между нами. Мне бы не хотелось, чтобы весь город болтал, что Гордон Кросби пропал!
— Гордон, побойся Бога! Что ты городишь?
— Все правильно, Алекс! Все правильно, все так. Ведь я люблю тебя!
Она окаменела.
— Что?
— Да, я сказал, что люблю тебя, — неожиданно четко произнес Гордон.
— Я слышу.
— Ну и?..
— Что «ну и»?
— Ладно, ничего, — зло пробормотал он. — Я только хотел, чтобы ты знала.
У Алекс голова пошла кругом. Неужели это правда? Разве может Гордон любить ее?
— Если это правда, если ты любишь меня, — голос Алекс дрожал от душивших ее слез, — почему ты бросил меня сегодня? Именно сегодня, в такой день?!
— Неужели неясно? Потому, что ты не любишь меня.
— Кто тебе это сказал? Почему ты так уверен?
— Да потому, что ты кое-чего не делаешь.
— Я не делаю? Да я делаю все, чего ты только ни попросишь!
— Да я не о сексе, черт побери! Мне что, только он и нужен? Жизнь — не только секс, сама знаешь. А мне бы заботы побольше, а не секса. Вот, что хотелось от тебя.
— Заботы? — недоуменно переспросила Алекс. — Какой заботы?
— Боже праведный, да если ты не знаешь, не о чем и говорить! — Гордон резко затянулся и грубо выдохнул дым прямо ей в лицо.
К его удивлению, Алекс не отвернулась, а, наоборот, подошла почти вплотную.
— Если думаешь, что я пепельница, ошибаешься. Хотя с пьяных глаз и не такое может показаться! И давай, в конце концов закончим с этим. Хватит распускать слюни и сопли от жалости к себе. Ах, какой я несчастный! Ах, меня не любят, обо мне не заботятся! А разве не ты запретил мне говорить о любви? Что, не так? Но я-то все равно старалась показать тебе свои чувства. Правда, своеобразно, не отрицаю. Роберт в одном был прав — я не легла бы в постель с мужчиной, которого не люблю! Но с тобой я легла в первую же ночь! Возможно, я и не делала чего-то, что должна была делать, но… но я люблю тебя, Гордон, сильно люблю. И прихожу в ужас от последней ночи!
Ее слова прозвучали для Гордона, как раскаты грома среди ясного неба.
— Ты любишь меня? Ты?
Алекс присела на диван рядом с ним.
— Разве кто сказал другое? — передразнила она Гордона.
