— Помнишь, я тебе рассказывала, как нас ограбили? Мошенники угнали три скутера, оставив в залог фальшивые доллары. А теперь они попались на другой афере где-то в Небраске, и по их делу ведется расследование. Мой случай тоже зафиксирован в полицейской базе, и теперь они приехали на станцию и требуют дать показания и чуть ли не провести следственный эксперимент. Придется все бросать и ехать.
— Не беспокойся, я справлюсь, — заверила Молли.
— Но ведь у нас кончилось молоко, да и меда осталось на донышке. А кто знает, насколько я там задержусь, — задумалась Алрика. — Пожалуй, позвоню Барту, пусть заедет на рынок или пришлет кого-нибудь.
— Полиция? — переспросил Барт, услышав по телефону рассказ Алрики. — Хорошо, я все куплю и приеду. Но убедись, пожалуйста, что это действительно полиция, а не очередные мошенники, переодетые в форму. Как бы во время «следственного эксперимента» у тебя не угнали все, что осталось.
— Ты меня считаешь совершенно бестолковой? — обиделась Рики. — Я, конечно, не акула бизнеса, но и не беспомощная доверчивая кукла, правда?
— Конечно, правда, Рики, просто я не хочу, чтобы у тебя опять были неприятности. Увидимся вечером, — подытожил Барт.
Вечером Алрика возбужденно рассказывала Барту и Молли:
— Нет, ну вы представляете, я даже и не думала, что их поймают! Оказывается, эта троица исколесила все Штаты и везде мошенничала — то по мелочи, то по-крупному.
— А как их поймали? — сгорая от любопытства, спросила Молли.
— Попались на ерунде, — усмехнулась Алрика. — Угнали машину, подъехали на ней к телефонной будке, нашли в бардачке блокнот и позвонили своим приятелям. Те им продиктовали, где можно переночевать. Парень, который звонил из будки, записал в блокноте адрес, вырвал листок и блокнот швырнул обратно в машину. Когда полицейские нашли автомобиль, на чистом листе блокнота они рассмотрели продавленную ручкой надпись, по адресу нашли бандитов и взяли их тепленькими среди ночи!
— И что теперь? Они вернут скутеры? — уточнила Молли.
— Да ты что. Они давно их продали. Но по окончании расследования мне обещали возместить их стоимость, — сообщила Алрика. — У тех ребят нашли приличный чемодан с деньгами — они как раз собирались сбежать в Мексику.
После ужина Барт вызвался помочь Алрике перемыть посуду.
— Мне кажется, мальчишки чувствуют себя получше, — поделился он своими наблюдениями, когда они стояли возле мойки и в четыре руки разбирались с тарелками.
— Они — крепкие ребята и довольно быстро справляются с болезнью. Надеюсь, они скоро выздоровеют, — кивнула Рики.
Барт задумался, автоматически вытирая посуду полотенцем и серьезно глядя в одну точку.
— Рики… — наконец произнес он. — Когда мальчики поправятся, вы все-таки переедете ко мне? Кстати, у меня есть еще один аргумент. Если ты обещала завести им сенбернара, то здесь вам точно будет тесно. А я уже нашел отличный собачий питомник и договорился там взять щенка как раз ко дню рождения мальчишек.
Алрика пристально взглянула в глаза Барту… И согласилась. Какой смысл упрямиться? Что они теряют? И детям, и Барту, и ей самой так будет только лучше.
Он уже доказал свою любовь к детям. Кажется, самой Алрикой он тоже дорожит. Нельзя упускать шанс к примирению и воссоединению семейства, когда им так хорошо друг с другом…
Алрика долго не могла уснуть в этот вечер. Она лежала в темноте, слушала мерное дыхание Барта и боялась поверить в свое счастье.
Все это было даже слишком хорошо, чтобы быть правдой.
В следующий вторник Алрика ехала на работу, напевая веселый мотивчик. И у нее было такое чувство, словно это поет ее душа.
Весь позавчерашний вечер и вчерашний день она была занята сбором чемоданов.
— Дети, мы принимаем предложение Барта и переезжаем к нему на время, пока у нас в доме будет идти ремонт, — объявила она. — Вам ведь понравилось у Барта?
— Да! Понравилось! Мы будем жить в той комнате, где на стенках солнышки нарисованы? Ура! — обрадовались мальчишки, забрались на диван и начали по нему скакать, как две маленькие безумные обезьянки.
— А потом? После ремонта? — тихонько спросил Барт у Алрики.
— А там — посмотрим, — ответила она.
Ей было страшно загадывать надолго вперед. Алрика все еще не могла поверить, что человек, так безжалостно расставшийся с ней почти четыре года назад, решил полностью переменить свою жизнь и посвятить остаток своих дней ей и детям.
Когда одежда, книги и игрушки были разложены по чемоданам, коробкам и корзинам, Алрика засомневалась:
— Барт, в машину все это не войдет. Подождем до завтра и закажем грузовик?
— Но нам ведь не обязательно забирать все вещи сегодня, — возразил он. — Возьми самое необходимое и поедем, а завтра я велю привезти остальное.
— Я боюсь, что дети не уснут после переезда, потому что будут перевозбуждены, — сделала она еще одну несмелую попытку ухватиться за прошлое.
— А может быть, наоборот, свалятся от усталости? — предположил Барт. — Они ведь славно потрудились сегодня, помогая паковать свои игрушки.
— Ну хорошо, — сдалась Алрика. — Поехали.
На самом деле причина того, что она подсознательно оттягивала момент отъезда, крылась еще и в ее страхе перед первой ночью в доме Барта. Алрике казалось, что, добившись своего и перевезя детей в свой дом, он может резко охладеть к ней. Вдруг он предложит разные спальни? Это будет означать, что Барт просто использовал свое обаяние и ее былую любовь и страсть к нему, чтобы достичь цели. А оказаться обманутой для нее было бы невыносимо…
Но эти страхи оказались напрасными. В ответ на вопрос Алрики: «А куда мне отнести свою сумку с бельем?» он поглядел на нее глазами, полными удивления:
— В нашу спальню, конечно.
Они помогли близнецам устроиться в детской, распаковать игрушки и разложить в шкафу одежду. Томми с разбегу запрыгнул на кровать:
— Это, чур, моя!
— А это — моя! — Сэмми повторил движение брата.
— Ну вот и славно, — подытожил Барт. — А теперь мы пойдем разложим мамины вещи.
— Мам, а где будет твоя кроватка? — спросил Том, выбегая из детской вслед за ними.
— Мама будет спать здесь. — Барт открыл дверь в спальню.
Алрика шагнула на порог комнаты, в которой не была несколько лет.
Те же шторы, та же кровать, даже та самая накидка на кровати, что была здесь в последний раз. Так же стояла мебель, под ногами стелился знакомый ковер…
Но здесь не осталось ни затхлости, ни пыли времен. Комната была тщательно проветрена, и ветер унес запах боли расставания и отчуждения, который витал здесь когда-то. На тумбочке с той стороны кровати, которую занимала обычно Алрика, стояла ваза с великолепным букетом из лилий и роз, наполняющим спальню благоуханным ароматом.
