Не все были в восторге от этого. Чарльз Гудхарт, ведущий специалист по теории денег, однажды так отозвался о моделях динамического стохастического общего равновесия: «Они абстрагируются от всего, что мне представляется интересным».[67]
Из описания, данного Бланшаром, видно, насколько важную роль играют микрооснования в DSGE, а также каковы сильные и слабые стороны этого подхода. С одной стороны, как мы уже видели, в моделях DSGE удалось, оставаясь в рамках общеравновесного подхода, отразить значительное число экономических явлений, таких как безработица и пузыри на финансовых рынках. С другой стороны, именно потому, что анализ осуществлялся в рамках теории общего равновесия, не могло быть и речи о крахе механизма классического равновесия, а попытка осмыслить его как раз и составляла центральную часть общей теории Кейнса.
Те, кто настаивал, что для анализа вполне достаточно вносить в стандартную модель общего равновесия одно или два небольших изменения, имели в виду очевидные преимущества технической разрешимости. Поскольку свойства состояний общего равновесия за несколько десятилетий работы были исследованы вдоль и поперек, «прокачанная» модель общего равновесия – это задача как раз такой степени сложности, с которой способны справиться ученые-экономисты. Она достаточно сложная, чтобы при ее решении можно было продемонстрировать высокоценимые в среде специалистов навыки, но все же решаема, и для ее решения не требуется отказа от принципов индивидуальной оптимизации.
Макроэкономика на основе DSGE, описание которой дает Бланшар, идеально соответствовала теоретическому и идеологическому климату и потребностям экономической политики, существовавшим в период «великого смягчения». С одной стороны, в противоположность неоклассической экономике, модели DSGE оставляли больше места монетарной политике, и этот вывод полностью отвечал действительной практике того времени. С другой стороны, выводы из моделей DSGE неявно подтверждали умозаключение, основанное на эмпирически фиксируемом снижении волатильности ВВП, что серьезные макроэкономические колебания стали достоянием прошлого.
При анализе с помощью моделей DSGE источников колебаний в 1990-х годах предполагалось, что управление макроэкономикой – это вотчина центральных банков, основным инструментом которых является процентная ставка, главным образом та, по которой они одалживают средства коммерческим банкам. Деятельность центрального банка моделировалась как таргетирование инфляции (ее открыто провозглашают большинство центральных банков) или как применение правила Тейлора (о нем ниже), которое предполагает одновременную стабилизацию темпов роста ВВП и инфляции.
Центральные банки до некоторой степени восприняли модели DSGE – они дали указание своим исследовательским департаментам протестировать эти модели и использовали выводы, из них вытекающие, для теоретического обоснования своих операций. Но для непосредственной деятельности по экономическому управлению модели DSGE использовались мало. Для ежедневной рутинной работы большинство центральных банков продолжало опираться на старомодные макроэкономические модели, менее привлекательные с точки зрения своих теоретических характеристик, но дающие более совершенные прогнозы. К середине 2000-х стало казаться, что модели DSGE скоро займут свое законное место в сфере экономической политики. К несчастью же, ни они, ни старые модели были неспособны не только предсказать кризис, который в 2008 году охватил мировую экономику, но и показать пути выхода из него.
Наступил 2008 год. Американская экономика погружалась в рецессию, положившую начало глобальному финансовому кризису, а творцы DSGE вовсю трубили, что они «привезли мир нашему поколению».[68]Была созвана конференция, посвященная методологической конвергенции в макроэкономике. Тон задал Майкл Вудфорд, который сказал: «Текущий момент сулит самые блестящие перспективы для прогресса. Его плоды будут обильными. Все благодаря тому, что стал возможным продуктивный диалог между теорией и эмпирикой, с одной стороны, и между теорией и практикой – с другой».[69]
Впоследствии размышляя над этим эпизодом, Пол Кругман сделал вывод, что экономисты в своей совокупности спутали красоту, облаченную в прекрасные наряды математики, и научную истину. Подход, описанный Бланшаром, смотрелся красиво (по крайней мере в глазах экономистов) и проливал свет на некоторые аспекты проблемы, но красота стояла на первом месте. Подход к анализу, для которого на первом месте стоит истина, напротив, должен был в ряде пунктов нарушить стандартную модель общего равновесия, а затем попытаться выяснить, можно ли продолжать ею пользоваться. Чаще всего это означало ввод некоторых предположений ad hoc, описывающих эмпирически наблюдаемую взаимосвязь между макроэкономическими агрегатами, даже если эта связь не может быть непосредственно соотнесена с индивидуальной оптимизацией.
Наиболее важный вывод, вытекающий из метафоры хайку, пришедшей на ум Бланшару, заключается в том, что подход DSGE, как выяснилось, неспособен сформировать действительно прогрессивную научно-исследовательскую программу.[70]Ведь, как утверждает Бланшар, новый исследовательский проект в рамках DSGE всегда начинается со стандартной модели общего равновесия независимо от того, какие модификации этой модели, отражающие отклонения реальности от смоделированного идеального мира, были сделаны в процессе предшествующей работы.
Наоборот, прогрессивная научная программа требует кумулятивности, при которой эмпирически оправдавшиеся изменения в оптимальной модели общего равновесия инкорпорируются в стандартную модель и берутся за исходную точку нового исследования. Такой подход означает постоянное удаление разрабатываемой модели от первоначального стандартного общего равновесия и, следовательно, все меньшую и меньшую применимость технических средств, соответствующих этой первоначальной модели.
