— А что, я все время отвечаю вопросом на вопрос?
Девон кивнула.
— Да, я допустил промашку. Так ты правда не скажешь ни слова?
Девон молча кивнула.
— Обещаешь?
Еще один кивок.
— В таком случае...
Когда Паркер стоял на коленях возле стула Девон, их головы находились почти на одном уровне. Словно завороженная, она смотрела, как лицо Паркера медленно приближается. Его выразительные глаза подернулись дымкой желания. С приоткрытых губ Девон слетел тихий вздох. Еще мгновение, и Паркер, отбросив ко всем чертям свой железный самоконтроль, решил воспользоваться ее добровольным обетом молчания на всю катушку.
Девон таяла в его объятиях, слабея от захлестнувшего ее желания. Тихо вскрикнув, она обняла его за шею и бесстыдно прижалась к нему. Жадный голодный поцелуй все длился и длился, к тому времени, когда Паркер оторвался от ее губ, Девон казалось, что она целиком расплавилась. Касаясь щекой ее щеки, Паркер дышал часто и тяжело. Даже его дыхание, щекотавшее ее кожу, возбуждало Девон до полубессознательного состояния. Паркер прижимал ее к себе, гладя ладонью по спине.
— Я люблю... — Девон вовремя спохватилась и закончила: — Как ты целуешься.
Паркер рассмеялся низким хриплым смехом.
— Ты не представляешь, как мне хотелось это сделать! — простонал он и, приподняв ее голову за подбородок, снова впился в губы Девон голодным поцелуем.
Когда он отстранился, на его щеках выступил темный румянец, Паркер дышал так, словно пробежал не одну милю.
— Прошлая ночь... — он судорожно сглотнул, — Боже, Девон, это было...
Не договорив, он снова стал ее целовать, на этот раз медленно, нежно. Девон слабо запротестовала:
— Мы в больнице. — И стыдливо прошептала: — Я повисла на тебе.
Почему-то это казалось ей куда более важным, чем даже поцелуи, потому что подразумевало доверие, зависимость, уязвимость — как раз то, что Девон не имела привычки демонстрировать.
Паркер понял, что она хотела сказать.
— Девон, так и должно быть, для того я здесь и нахожусь. Тебе не нужно нести весь груз ответственности одной.
— О да, тебе понравится, если я стану мягкой и безвольной!
Девон попыталась разжечь в себе негодование, но у нее ничего не вышло.
— Ты уже сказал отцу, что мы поженимся, я угадала?
Паркер покачал головой.
— Я знал, что тебя не обведешь вокруг пальца.
— Но все же решил попытаться. Насколько я понимаю, ты рассчитывал, что так мне станет еще труднее тебе отказать?
Паркер не смог удержать улыбку.
— Я знал, что тебе захочется сказать «да»!
Девон поразила даже не столько самоуверенность Паркера, сколько его проницательность. Она дернула Паркера за волосы. Он шутливо поднял руки.
— Ах ты... манипулятор...
— Ангел мой, ты так хорошо меня знаешь... — Паркер всмотрелся в ее лицо, его глаза больше не смеялись. — А я хочу, чтобы ты узнала меня еще лучше, чтобы не могла разобрать, где кончается Девон и начинается Паркер. — Эротичная хрипотца в его голосе ласкала ее слух, словно теплый бархат кожу. — Жаль, что ты остаешься ночевать в больнице... но, я знаю, так нужно.
Издалека донесся детский плач. Девон отпрянула от Паркера и вскочила.
— Джонни плачет! Мне нужно идти.
Паркер нахмурился.
— Откуда ты знаешь, что это Джонни?
Девон посмотрела на него так, словно он сморозил ужасную глупость. Плач Джонни она узнала бы из сотен других.
— Знаю, и все.
Паркер подошел к кроватке Джонни одновременно с медсестрой. К тому времени Девон уже успокоила плакавшего малыша.
9
Ссора с Паркером перед самым его отъездом в Лондон оставила в душе Девон неприятный осадок. Она понимала, что не должна обижаться — Паркеру нужно было ехать, и он поехал, несмотря на бурную ссору, — но все равно чувствовала себя несчастной. Она даже не имела права жаловаться, что Паркер ставит на первое место работу. Пока Джонни находился в больнице и в первые дни после его выписки Паркер при своем до предела насыщенном рабочем графике ухитрялся уделять мальчику довольно много времени. Он, наверное, гадал, как сделать ее счастливой... какая жалость, что Девон не могла ему сказать! Беда в том, что в последнее время ее эмоциональное состояние стало очень неустойчивым, резкие перепады настроения стали обычным делом, вероятно, из-за них она постоянно чувствовала смертельную усталость.
Паркер тоже проявлял признаки напряжения, но это было вполне объяснимо: нелегко жить в одном доме с женщиной, от которой не знаешь, чего ждать в следующую минуту: то ли она зальется слезами, то ли потребует немедленно заняться с ней любовью. Девон немного утешало, что, когда дело касалось последнего, Паркер был всегда рад подчиниться. Какие бы у них ни существовали проблемы в общении, все они оставались за порогом спальни, в постели между ними все было идеально.
Немного успокоившись. Девон стала понимать, что слишком погорячилась. Увидев утром в газете объявление об их предстоящей свадьбе, она потребовала у Паркера объяснений. Тот небрежно отмахнулся, и ее удивление сменилось гневом.
— Я собирался тебе сказать, да как-то из головы вылетело. Теперь старик поверит, что мы настроены серьезно.
Но Девон такое объяснение не устраивало, она точно знала: у Паркера никогда ничего не «вылетало из головы».
— Объявление увидит не только Джеймс.
Паркер настороженно прищурился.
— И это тебя тревожит?
— Меня тревожит другое: мне придется играть роль смущенной невесты.
В действительности больше всего Девон беспокоило то, что она не могла сказать Паркеру о своей любви. Порой ей хотелось рискнуть, несколько раз она даже была близка к тому, чтобы признаться, несмотря на то, что он никогда, ничем, ни единым словом не намекал, что ему нужен от нее не только секс.
— Что-что, а смутить тебя смогу, — прошептал Паркер бархатным голосом с интимными интонациями, которые всегда возбуждали Девон.
Его слова напомнили Девон о том, что он шептал, занимаясь с ней любовью, не далее как сегодня утром, и она покраснела до корней волос. Стоило ей посмотреть ему в глаза, как она тонула... тонула в желании.
— Как жаль, что тебе нужно ехать! — воскликнула она.
— Поезжай со мной.
Лицо Девон осветила радостная улыбка, но тут же погасла.
— Не могу.
Паркер равнодушно пожал плечами, словно ему было все равно.
— Но ты не сердишься, что я объявил о нашей свадьбе?
Как легко он смирился с отказом, даже не попытался меня уговорить, с горечью отметила Девон.
