Однако сейчас Эйприл думала не о Маркхеме. В этот миг она с беспощадной ясностью поняла, что Джек Танго не готов сменить полную приключений жизнь репортера на тихое, размеренное существование. Человек, стоящий перед ней, буквально лучился энергией; глаза его сверкали в предвкушении удачного репортажа.
Усилием воли Эйприл заставила себя оставаться на месте. Она хотела запомнить его навсегда – его глаза, улыбку, мощное тело, гибкий стан, исходящую от него сексуальность, которая даже сейчас, когда мечты Эйприл разбились навеки, заставляла ее тело вздрагивать от сладкой муки.
В голосе Джека звучала мольба. Да, он прочел ее решение по глазам.
– Нет, Джек. Ты так и не узнал меня, иначе никогда не обратился бы ко мне с такой просьбой. Я согласна вернуться в Штаты, но снова поднимать эту историю… нет, ни за что. Делай то, что считаешь нужным, – только без меня.
– Будь она проклята, эта история! – взорвался Джек. – Черт побери, не думал я, что мне придется тебя упрашивать! Мне казалось, ты сама хочешь вернуться! Та Эйприл Морган, которую я знаю – сильная, независимая, отважная женщина, – не побоится вновь встретиться со своим прошлым, чтобы на этот раз распрощаться с ним навсегда. Но ты отказываешься от такой возможности… Что ж, может быть, ты и права. Я совсем тебя не знаю. – Последние слова он произнес с убийственной холодностью.
Эйприл молча выслушала эту речь; на лице ее не дрогнул ни один мускул. Все, о чем она молила бога, – чтобы он дал ей силы дойти до дверей.
– Я давно простилась со своим прошлым, тихо ответила она. – Но ты хочешь снова провести меня через ненужное и мучительное унижение. Такую цену я заплатить не могу – даже за твою любовь. Прощай, Джек. Она повернулась и вышла.
Два долгих дня прошли в молчаливой боли. На третий день Джек уехал.
10
Эйприл медленно брела по тропинке, ведущей к опустевшему бунгало Джека. На этот раз она твердо решилась войти, а не стоять на пороге.
Джек уехал неделю назад, однако Эйприл все еще не открыла домик для других постояльцев. Она не пустила туда даже команду уборщиков. Конечно, она не ждала, что он вернется, и понимала, что действует неразумно и в ущерб делу, однако по-прежнему сохраняла в домике все, как было при нем.
«Для этого я и пришла сюда», – напомнила себе Эйприл. Изгнать из гостиницы и из сердца призрак Джека Танго. Забыть о нем и продолжать жить, как будто ничего не случилось, – если это возможно.
Эйприл уже начала эту работу. Сегодня утром она переставила мебель у себя в кабинете и поменялась столами с Кармен. А теперь закончит начатое. Со вздохом она вставила в замочную щель карточку-ключ и отворила дверь.
С первого взгляда домик выглядел как обычный пустой номер. Эйприл горько рассмеялась.
– А чего ты ожидала? – спросила она вслух. – Записки?
Она обвела комнату взглядом – и вдруг ноги ее подкосились.
На кушетке лежал коричневый конверт. Рядом – желтый листок записки Франклина. Эйприл оглянулась вокруг, но больше никаких вещей Джека здесь не было. Должно быть, собираясь в суматохе, он оставил конверт на диване нераспечатанным. Что ж… Эйприл села на диван, вскрыла конверт и начала чтение.
…Спустя час она отложила письмо, встала и потянулась, разминая затекшую спину. В голове у нее царил полный хаос: мысли метались как сумасшедшие.
Эйприл поняла, почему Джек отзывался о Франклине с неизменным уважением. Этот человек и вправду ответственно относился к делу. Он не только установил связь между Смитсоном, Маркхемом и ею самой, но и прислал кое-какую информацию о ее отце. Именно упоминание имени отца и привело ее в такое смятение.
Франклин не сообщал ничего особенного: лишь сухие сведения о бизнесе и финансовых делах де ла Торре. Но это была первая весточка об отце за десять лет.
Что с ним сейчас? Сильно ли он изменился? С грустной улыбкой Эйприл вспомнила, что отец всегда следил за собой – можно не сомневаться, что годы пощадили его яркую латиноамериканскую красоту…
Эйприл упала на кушетку и закрыла лицо руками. Горькая тоска охватила ее. Все эти десять лет она жила так, словно все ее родные покоились в могиле, – и на то были причины… Отец причинил ей боль, но что почувствовал он сам, когда она уехала, не сказав ни слова?
– Только не хватало мне его жалеть! – пробормотала Эйприл, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Еще секунда – и слезы потекли по щекам. Впервые за десять лет Эйприл позволила себе заплакать. Она обхватила себя руками и рыдала, всхлипывая, как ребенок, пока не выплакала все свое горе.
К тому времени, как последние слезы высохли на ее щеках, Эйприл знала, что делать. Войдя в кабинет, она продиктовала Кармен телефон отца и попросила связаться с ним. Затем села за стол и начала составлять план неотложных мероприятий. Она хотела быть уверена, что в ее отсутствие с гостиницей ничего не случится. Эйприл Морган возвращалась домой.
Джек осторожно положил трубку и поднял глаза на сгорающего от нетерпения Франклина.
– Ну что? Не тяни! На этот раз действительно Френни?
Джек провел рукой по растрепанным волосам и глотнул обжигающего кофе. Боже, как хочется спать! И холодного пива. Но это подождет.
– Да, это она.
– В яблочко! Я же говорил, у тебя все получится! – Франклин вскочил со стула и собирался уже пуститься в пляс, как вдруг замер, пораженный какой-то мыслью. – Слушай, а она заговорит?
– Может быть. – Джек отвернулся, чтобы не видеть сияющих глаз приятеля.
Неужели он сам совсем недавно был таким же восторженным идиотом? Сейчас он не чувствует ничего, кроме усталости. И желания спать.
Уже две недели после возвращения в Лос-Анджелес он спит урывками, в кресле. В кровать не ложится – не представляет, что будет там делать один… Без Эйприл.
Ее взгляд, полный любви и муки, преследовал Джека по ночам. Сердце начинало часто биться всякий раз, как на улице навстречу ему попадалась женщина с черными вьющимися волосами… И каждый раз Джек напоминал себе, что это не Эйприл. Эйприл здесь нет. И никогда не будет.
– Ч-черт!
Франклин удивленно уставился на него.
– Что-что? – В следующую секунду в глазах его отразилось понимание. Собственный энтузиазм не мешал Франклину заметить, что его друг вовсе не так увлечен этим материалом. – Хочешь, я с ней поговорю?
Джек задумался. Искушение спихнуть работу на Франклина было велико… но нет, с этим делом он должен разобраться сам. Мало «расколоть» Френни, надо сделать так, чтобы в ее рассказе не упоминалось имя Эйприл. А если все же придется его упомянуть, то так, чтобы Эйприл выглядела достойно. Такую деликатную задачу Джек не мог доверить даже старому другу.
– Не надо. Я установил контакт, я и буду с ней разговаривать. – Помолчав, он добавил: – Франклин, у меня к тебе просьба.
