— Старик, где наши могли укрыться? Наверняка отходили не просто так. Что здесь поблизости есть? Деревня, форт? Говори!
На этот раз старик не стал запираться. Угрюмо глядя в землю, он сказал, что в пяти римских милях отсюда, выше в горах, есть небольшое укрепление, построенное римлянами еще до восстания. Гарнизон форпоста был перебит в первые дни войны, но само укрепление осталось. Повстанцы использовали его как перевалочный пункт, но обычно он пустовал.
— Отлично, старик. Пойдешь с нами, покажешь дорогу, — Секст, не обращая внимания на стенания старухи, приказал Красавчику и Рябому связать старосту и обернулся к нам. — Вы все слышали, ребята? Выступаем!
— А с ними что? — крикнул кто-то.
— Да, что, просто так уйдем?
— Спалить здесь все надо!
— На копья их!
— А ну молчать! — взревел Носатый. Получилось у него ничуть не хуже, чем у Быка. — Я сказал, выступаем. Там у вас хватит работы. С деревней пускай начальство решает.
— У нас приказ найти «бобов». Его и будем выполнять. Если кто-то не согласен с приказами командира, шаг вперед!
Желающих получить неделю карцера за неподчинение не нашлось.
Секст отправил гонцов с донесением в лагерь, оставил в деревне два десятка вспомогателей дожидаться подкреплений и скомандовал нам выступать. Я покидал деревню с облегчением. Может быть, я был не очень хорошим солдатом, но принимать участие в резне мне не хотелось. Ребята же ворчали еще милю. Впрочем, опцион задал такой темп, что очень скоро все заткнулись.
На подходе к форпосту мы выслали вперед разведчиков, а сами стали готовиться к бою. Никто не думал о том, что нас всего лишь две сотни. Половина из которых стрелки и легкая пехота. Никто не думал о том, что у нас за спиной бессонная ночь и почти десятимильный переход. Никто не думал о том, что хороших опытных бойцов у нас совсем немного. Большинство — зелень, прослужившая полгода. Все это мелочи. Там, впереди, наши парни сидели по уши в дерьме, и их надо было вытащить. Никогда не бросать своих — это правило не обсуждалось. Каждый понимал, что завтра может оказаться на месте тех ребят. Поэтому сегодня надо идти вперед, чтобы было кому прийти на помощь потом. Простая истина. На войне не бывает истин сложных. Все предельно просто и ясно. Даже если в живых остался один легионер, мы все равно должны вытащить его. Или умереть, пытаясь сделать это.
Разведчики вернулись быстро. Секст построил нас.
— Значит, так, ребята. Наши в том форте. Вроде пока держатся. Повстанцы обложили их со всех сторон, но для этого им пришлось здорово растянуться. Ударим им в спину и прорвемся в форт. А там будем ждать подкрепления. Все понятно?
— Так точно!
— Подойдем поближе. Так что не шуметь. Говорить только шепотом. И помните, наша задача — прорваться. В долгий бой не ввязываемся. Их там не меньше пяти сотен, так что в поле не устоим. А за стенами они нам не страшны. Лучники, стрелы поберегите, пригодятся, когда доберемся до стен. Все, ребята. Надеюсь, никто из вас не собирался жить вечно! Покажем этим ублюдкам, на что способны секачи!
На наше счастье, повалил густой мокрый снег, так что нам удалось подойти совсем близко. Едва ли не на бросок пилума. Мятежники не ожидали, что подмога осажденным подойдет так быстро, и не позаботились о том, чтобы прикрыть свои тылы. Непростительная беспечность, за которую они и поплатились.
Мы атаковали клином в полном молчании. Острие клина составили самые опытные бойцы. Мы ударили единым железным кулаком настолько стремительно, что повстанцы даже не успели опомниться и организовать оборону. Все, что они сумели сделать, — подать сигнал тревоги и разбежаться, оставив на земле человек пятьдесят. Мы потеряли семерых. Немного. Но среди них оказался и Секст Носатый, наш командир, шедший впереди.
Запыхавшиеся, мы остановились в сотне сдвоенных шагов от стен форта. Отовсюду доносились тревожные сигналы рожков повстанцев и крики.
— Что встали? Они сейчас опомнятся! — завопил кто-то из задних рядов.
— Соберите тела, живо! Быстрее, секачи, быстрее! — Один из старых солдат взял на себя командование. — Никого не оставлять. И оружие хватайте. Дротики берите. Бегом, бегом, бегом!
Мы рассыпались по полю, собирая павших и трофеи. Стрелки выдвинулись вперед, прикрывая нас.
— Да быстрее вы! Что спите? Жить надоело? Становись, становись, становись! Бегом к форту!
Ох, как мы бежали! Так бегать мне редко приходилось. Мятежники, увидев, что нас совсем мало, бросились к нам со всех сторон. Небольшой конный отряд, не обращая внимания на редкие стрелы, летящие со стен, галопом несся наперерез, намереваясь отсечь нас от форта.
— Быстрее, ребята! Оружие не бросать! Быстрее!
Всего сотня сдвоенных шагов… Но в гору, с телами павших на руках, обвешанные своим и трофейным оружием… Эта сотня шагов нам показалась милей. Мы бы не смогли добежать — кавалерия, несмотря на пересеченную местность, все-таки опережала нас. Спас положение командир осажденных, послав своих людей на вылазку. Три десятка человек вышли из-за стен и заставили кавалерию отвернуть и перестроиться, подарив нам драгоценные секунды.
Мы ввалились в форт, хрипя, как стадо загнанных лошадей. Кто-то сразу рухнул на землю, хватая ртом воздух. Меня чуть не стошнило. За нашими спинами тут же закрылись ворота. Послышались разочарованные вопли мятежников. Через стены перелетело несколько стрел, но никто даже не обратил на них внимания. Все были измотаны до невозможности. Сил хватало только на то, чтобы устоять на ногах.
Из приземистого бревенчатого здания, которое, по-видимому, служило и казармой, и складом, и святилищем, вышел офицер. Молодой, но видно, что побывал в переделках. На огрубевшем от солдатской жизни лице белел уродливый шрам, мускулистые руки тоже были отмечены вражеским железом. Немного вперевалку, как ходят опытные кавалеристы, он подошел к нам:
— Кто ваш командир, солдаты?
— Убит, — хрипло ответил легионер, который принял на себя командование после гибели опциона.
— Кто такие? — Голос у трибуна был резкий и зычный, он без труда перекрывал крики повстанцев.
— Первая центурия четвертой когорты двадцатого легиона. Секачи. Искали вас.
— Ладно, солдаты. Разговаривать некогда. Сейчас они начнут штурм. Вы их опередили на несколько минут. Секачи на стены. Все мои — к воротам. Стрелки — попусту стрел не тратить. Да… За подкреплением послали? Хорошо. За дело, солдаты. Деканы — ко мне!
Командовал трибун, надо сказать, толково. Спокойно, без суеты. Каждому десятку он отвел участок стены, расставил стрелков, а сам занял наблюдательную башенку.
Мятежники уже выстраивались для атаки. Видно, они поняли, что к вечеру здесь будет несколько свежих когорт, и решили не ждать, пока мы сдадимся.
Мне с моим десятком достался участок западной стены.
— Бегом, бегом, ребята.
