— С ребенком ты мне только дороже. Но он как премия к тому, что уже есть и что мне бесконечно дорого…
И она поверила ему, поверила всем сердцем. Словно поняв это, Маурицио успокоенно вздохнул и закрыл глаза, не разжимая объятий.
Он уснул, хотя солнце уже заняло свое место на небосклоне и начинало подниматься все выше. Напряжение предыдущих дней полностью лишило его сил. Жизнь вдали от любимой женщины подспудно изматывала его, хотя Маурицио этого и не осознавал, а теперь все наконец-то было так, как и должно быть.
Арабелла с любовью смотрела на него. Отныне они оба освободились от оков прошлого и могли безбоязненно смотреть вперед. Молодая женщина неосознанно перевела взгляд на окно и увидела, что на солнце набежала туча и пошел дождь.
Она слышала поначалу лишь слабое и редкое постукивание капель по крыше. Но постепенно их дробный ритм все убыстрялся. И вскоре показалось, будто разверзлись хляби небесные. Но это ничуть не испортило настроения молодой женщины…
Дождь продолжался несколько дней, и в течение этого времени они не покидали спальни. Иногда разговаривали, но чаще просто лежали в объятиях друг друга, не испытывая потребности в словах.
Они занимались любовью то трепетно и нежно, то страстно и неистово. Но гораздо больше физического удовольствия им доставляло удовлетворение то возвышенное чувство, которое зовется истинной любовью. Именно ее они обрели вновь.
Маурицио сжимал Арабеллу в объятиях, шепча:
— Абби… моя Абби…
— Никто, кроме тебя, не зовет меня так, — счастливо улыбалась она в ответ. — Как чудесно слышать это…
А дождь все стучал и стучал по крыше, и Арабелле казалось, что потоки воды, падающие с небес на их домик, уносят с собой боль и горечь прошедших лет. Когда снова распогодилось, они наконец-то вышли наружу и увидели чисто вымытый, обновленный мир вокруг…
— Пора готовить завтрак, — заявила Арабелла.
Скоро они скажут друг другу совсем другие слова, но сейчас ей хотелось думать только о маленьких прозаических вещах и продлить это сказочно очаровательное время как можно дольше.
— Действительно, пора, — согласился Маурицио и направился в кухню, чтобы помочь Арабелле. Но из-за гипса на руке у него это плохо получалось.
— Но ничего, скоро придет время, когда эту штуковину снимут и я снова почувствую себя полноценным мужчиной, — заявил он. — Если бы не твой шантаж, я бы орудовал обеими руками.
— Иногда шантаж просто необходим, — засмеялась Арабелла. — В противном случае у меня сейчас был бы мужчина с кривым пальцем…
Следующим утром она медленно открыла глаза и увидела, что в доме натоплено, а Маурицио рядом нет. Одевшись и приготовив завтрак, она вышла и обнаружила его возле груды камней, которые некогда были опорой для ворот. Маурицио зябко ежился, потому что на улице заметно похолодало.
Улыбаясь, Арабелла пошла к нему и обняла за плечи, чтобы согреть.
— Чудесно, — зажмурился он, а когда она потеряла бдительность, сунул холодные пальцы здоровой руки ей за воротник свитера.
Арабелла взвизгнула.
— Извини, — улыбнулся Маурицио. — Но это показалось мне таким соблазнительным!
— Пока ты тут стоишь и созерцаешь то, что так и не сделал, — шутливо нахмурившись, произнесла она, — кофе на столе стынет.
— Горячий кофе — это то, что сейчас нужно! — воскликнул Маурицио и тут же заботливо спросил: — Как ты себя чувствуешь? Снова тошнило?
— Да, немного. Но все уже прошло.
— Но тебя что-то тревожит, да?
— То же, что и тебя, — сказала она и посмотрела ему в глаза. — Мне не по себе последние несколько дней. Скоро придет зима и станет намного холоднее… нам придется уехать отсюда.
— Да, — с сожалением согласился Маурицио. — Но так будет лучше для тебя и для нашего ребенка.
— Что ты предложишь?
— Ничего, — быстро сказал он. — Решать тебе…
Так, разговаривая, они вернулись в теплую кухню и сели за стол.
— О, это что-то новенькое, — улыбнулась Арабелла, наливая ему кофе и кладя сахару столько, сколько он любит.
— Конечно, у меня возникла одна идея, — признался Маурицио. — Но если она тебе не понравится…
— Не томи меня! — поторопила его Арабелла. — В моем положении вредно нервничать.
Ее губы дрогнули в лукавой усмешке.
— Я только попросил экономку в Риме приготовить дом на случай моего возвращения.
— Очень разумно. Ты же не знаешь, что мне взбредет в голову! — игриво заявила Арабелла.
— Конечно, ты можешь выгнать меня и остаться здесь. Или возвратиться в Англию, — в тон ей ответил Маурицио.
— А если я предложу тебе поехать со мной?
— С тобой — куда угодно! — уже вполне серьезно ответил он.
— Но у меня нет дома в Англии, — со вздохом сказала Арабелла. — И тебе это хорошо известно. А жить в гостинице с ребенком, согласись, довольно странно.
— Тогда остается единственный выход… Правда, мой дом никогда не выглядел уютным семейным гнездышком. Но ты могла бы сделать его таким…
— Давай лучше сделаем это вместе, — предложила она.
Они начали готовиться к отъезду сразу после завтрака. На это не потребовалось много времени. Маурицио затушил огонь в плите, Арабелла собрала остатки продуктов и раскидала их птицам. Затем он помог ей надеть теплую куртку и оглянулся вокруг — посмотреть, не забыли ли они чего.
— Минутку. Я хочу…
Арабелла не договорила, но он и так понял, что она имеет в виду.
Они не спеша прошлись по дому. Вот спальня, где они лежали обнявшись. Вот кухня, где они готовили еду, ели, говорили и спорили. Маурицио держал Арабеллу за руку и иногда ласково сжимал ее, давая понять, что испытываемые ими чувства одинаковы.
— Мы были счастливы здесь, — прошептала молодая женщина.
— Да, оба раза.
— Мы вернемся, не так ли?
— Когда захотим.
— Тогда нам пора отправляться.
С немногими вещами, уложенными в автомобиль, они добрались до деревни. Затем Маурицио решительно свернул на дорогу, ведущую в Каренну.
— Ты не возражаешь? — спросил он.
— Нет, конечно нет, — тихо ответила Арабелла. — Ты читаешь мои мысли.
Они нашли отца Серджио в притворе церкви, занятого разговором с двумя мужчинами, весьма деловыми и серьезными, судя по их виду. Священник оживленно поприветствовал новоприбывших и представил своих собеседников. Те оказались сотрудниками фирмы, отвечающей за реконструкцию родильного отделения местной больницы.
— А ведь все благодаря вам, — не преминул сказать отец Серджио, обращаясь к Маурицио.
