Книга Варяжская Русь. Славянская Атлантида - Лев Прозоров

Ипатьевская летопись пишет про польскую княжну XIII века «бо бе рода князей Сербских, с Кашуб, от помория Варязского от Старого града за Кгданском».

Перс Шамс-ад-Дин Димешки, сторона в варяжском вопросе решительно беспристрастная, утверждает: «Здесь есть большой залив, который называется морем варенгов. А варенги суть непонятно (для араба) говорящий народ… Они Славяне Славян».

Когда в XI веке византийские «варанги»[41]и православные «россы» побеждают нормандцев, итальянская хроника говорит, что нормандцев победили руссы и… «вандалы». А «вандалами» в средневековой Европе упорно именовали именно балтийских славян — взять хотя бы Адама Бременского.

То есть.

Археология, лингвистика, этнография и антропология единодушно утверждают, что новгородцы произошли от балтийских славян.

Летопись утверждает, что новгородцы произошли от варягов.

Поморские вотивные изображения

Варяжское поморье летопись располагает у «Старого града за Кгданском».

Персы называют варягов славянами.

Итальянские хроники причисляют варягов к балтийским славянам.

И против этого многоголосья выставляется одна строчка одной — киевской — летописи, в которой к варягам причисляются скандинавские племена (каламбуры трех немецких Задорновых XVIII века позвольте вообще не рассматривать).

Представьте для сравнения, что какой-нибудь, ну, скажем, французский учёный на основании того, что западные франки в своих хрониках иногда включают в множество «норманны» балтийских славян, отождествил бы всех норманнов с вендами и принялся бы доказывать, что Нормандия — славянское государство на французской земле, что и Хрольф Пешеход, и потомки его Вильгельм Завоеватель с Роджером Сицилийским на самом деле были славянами…

Мне отчего-то кажется, что добрые мсье в белом, крупногабаритного сложения и с добрыми глазами, приехали бы на белой с красным машине к мсье профессору в течение суток после обнародования таких выводов.

А у нас это почему-то считается наукой.

Воистину, «умом Россию не понять»…

Я тут даже не буду напоминать, читатель, что после Бравалльской битвы ни шведам, ни датчанам было не до колонизации чужих земель — им свои-то было дай Один оградить от налетов куршей, лопарей (!!!) и вендов.

Но вот хотя бы история о том, как новгородцы сперва отказались платить варягам дань и прогнали их, а потом призвали князя из варягов — неужели непонятно, что все это может иметь смысл только как разборки между колонией и соплеменной метрополией? И что в любом ином разрезе история эта превращается в подлинный сюр и абсурд?

Впрочем, я обещал не увлекаться.

На момент нашего рассказа — рубежа VIII–IX веков — Ладога (Новгорода ещё нет, нет и Рюрикова городища, что положит ему начало, только в районе будущего Неревского конца поселок с все той же фельдбергской керамикой и с мощеными досками и горбылём улочками) со всеми ее выселками и «пригородами»[42]была лишь колонией какого-то из варяжских народов, взымавшего с нее дань-выплаты. Пусть «великой и обильной», но — колонией, самой дальней и малолюдной.

Если бы тогда кто-нибудь сказал тороватому купчине из Щетини или богатейшего Волына-Винеты, или витязю из Вагрии или Ретры, что именно этот дальний заморский выселок и есть единственная надежда варяжской Руси, её народа, её языка, её Веры…

Я даже не знаю, посмеялись ли бы они столь неудачной шутке.

Всё было хорошо, все было просто отлично. Храмы сияли яркими красками, кумиры — золотом и пурпуром, все соседи страшились боевых варяжских дружин, море Варяжское полнилось их ладьями, торговцы складывали в сундуки целые состояния, свободные крестьяне и горожане не знали, что такое голод, и в каждом дворе стоял накрытый стол для гостя, а жены носили на шее целые состояния в серебре и золоте.

И только Бессмертные многоголовые Боги знали, что на закате, за землями фризов, саксов и тюрингов собирается буря, которой предназначено смести с лица славянскую Атлантиду. Только они понимали, что полдень миновал и Солнце варяжской Руси неудержимо падало в кровавый закат.