лишь материал, который используют в собственных целях. Никто не обращает внимания на смерти тех или других, не замечает их присутствия. Наставники даже не скрывают этого, из сотен учеников, начинающих обучение, мастерами становятся не более пяти человек, еще десяток — стражами. А обо всех остальных даже не вспоминают.
Девушка продолжала связывать ветки, помогала воину натягивать плотную ткань навеса, и предпочитала не смотреть ему в глаза.
— Девушек не часто берут в Храм. С нами всегда больше проблем, чем с парнями. Меня взяли… и я всю жизнь старалась доказать, что смогу стать одной из лучших, оправдаю надежды, отблагодарю за спасение, ведь не попади я туда, не выжила бы…
— Ну, Тень, — Мо Юй был уже не рад, что разговорил ее, и попытался успокоить, дружески похлопывая по плечу.
Но реакция девушки была совершенно противоположна ожидаемой: она не улыбнулась, не кивнула, а резко сбросила его руку и развернулась к нему лицом.
— Почему именно ты стал моим Испытанием? Как они узнали? Как так случилось, что единственная моя тайна…
Девушка осеклась и замолчала. Мо Юй несколько раз непонимающе моргнул, пытаясь как-то для себя объяснить происходящее. Если бы он был более искушенным покорителем женских сердец, то предпочел бы сейчас замолчать и просто дать девушке время успокоиться, но кроме Джу, он никогда никого не любил, а с ней все было совсем по-другому. Поэтому рассмотреть во вспышке ярости и негодования тайный смысл он не мог. Продолжая разговор, как с одним из своих солдат когда-то, он лишь улыбнулся…
— То есть ты винишь меня в том, что у тебя не получилось выполнить задание? Я тут совсем не причем. Я не просил тебя меня обворовывать…
— Дурак ты, — печально сказала девушка и без сил опустилась на землю, пряча лицо в ладонях. — Будь на твоем месте любой другой, я бы даже не задумалась ни на миг, убила бы и забрала то, что мне было нужно, чтобы стать мастером. А тебя я не могу убить, понимаешь?
Она подняла на него полные слез глаза, в ожидании ответа, но Мо Юй не мог понять, что происходит и потому просто стоял, непонимающе рассматривая девушку.
— Если бы меч был у любого другого человека, или не человека, я бы не задумывалась ни на мгновение. Проще всего избежать погони и претензий со стороны владельца украденной вещи — убить его. И я бы убила… И в первый раз, и тем более, во второй, но… я этого не сделала, не смогла… Я выбрала изгнание и вечный бег наперегонки со смертью, потому что меня не оставят никогда. За каждым углом, в каждой тени могут скрываться те, кого я называла братьями. Понимаешь?
— Тень, я не понимаю, о чем ты говоришь, — Мо Юй опустился на землю напротив девушки. — Если ты попытаешься еще раз украсть меч, мне придется тебя убить. Я умер больше года назад и единственное, что вернуло меня к жизни и заставляет двигаться — это желание отомстить тому, кто отобрал у меня все. Остановить меня не сможет ничто…
— А она бы смогла? — зло выпалила девушка. — Твоя императрица Джу Если бы она не предала тебя, не вышла замуж за твоего друга, забыв все данные тебе клятвы. Ее бы ты послушал? Остановился бы? Забыл о мести?
Удар пришелся в самое больное место, и на скулах воина заходили желваки.
— Не смей так, девчонка!
— Так почему ты не понимаешь, чурбан несчастный, что она не единственная на свете? Забудь о ней! Она не стоит даже воспоминаний!
— Прекрати говорить глупости! Конечно, если бы Джу попросила меня остановиться, я бы прислушался. Возможно. Я бы отказался от безумного плана мести…
— Так сделай это! Не ради нее, — девушка прикоснулась к его руке тонкими пальцами. — Я не хочу, чтобы ты умер, не смогу жить с этим. Когда весть о твоей смерти дошла до Храма, мне было очень печально, но тогда ты был женихом принцессы и наследником императора, и я не смела даже мечтать о том что когда-нибудь тебя встречу… А теперь…
Пальцы девушки сжались на его руке.
— Ты говоришь, что твое сердце превратилось в лед. Может быть это и так, я не знаю… Но я точно знаю, что лед тает, когда приходит весна. Скажи мне, когда ты свершишь свою месть, когда закончится этот поход, что ты будешь делать?
— Я не задумывался над этим, — мужчина ничего не понимал. Этот разговор не был похож на битвы, в которых он разбирался лучше, чем во всем остальном. — Скорее всего, я вернусь в Империю и попытаюсь разобраться, что там происходит. Не могу объяснить, но что-то меня терзает, словно я упускаю нечто очень важное…
Он опять потрепал девушку по плечу, стремясь придать ей уверенности и успокоить. Бояться смерти — это нормально, и Мо Юй, списал все происходящее именно на волнение.
— Ты хочешь вернуть ее? Да?
— Джу? — озадаченно уточнил он. — Почему тебя волнует именно это, Тень? Я не могу понять…
Девушка порывисто приложила ладонь к его груди, прислушалась к ощущениям и печально заметила.
— Не бьется. Совсем, — в следующий момент она притянула руку мужчины к своей груди. Сквозь куртку он почувствовал, как часто стучит ее сердце, грозя вырваться и остаться в его ладони. — Чувствуешь? Понимаешь?
Он ничего не понимал, кроме того, что девушка очень сильно волнуется и явно хочет сказать что-то большее, чем продемонстрировать, что у нее есть сердце.
Воцарившееся молчание нарушили глухие аплодисменты. Демон стоял, опершись о ствол дерева, и медленно хлопал в ладоши. Тонкие губы скривились в злой улыбке. Да он издевается, не иначе…
— Глупые сантименты, — с иронией произнес Цен Цан. — Сейчас расплачусь, — затем криво усмехнулся. — Хотя нет, наверное, воздержусь.
Глядя на него, Мо Юй гадал, как долго он слушал их разговор, и многое ли успел услышать. В душе появилось неприятное чувство: как будто в нем по-хозяйски так покопались и вывернули все содержимое наружу.
— Давай, идиотка! Продолжай! — слова демона прозвучали очень резко. — Мало того, что ты сперла меч у этого олуха, теперь ты хочешь задурить ему голову своими выдуманными эмоциями? Ты думаешь, ему мало? Только в таких дебрях ему еще осталось заблудиться и точно забросит все на свете! Думаешь, из-за твоего лживого признания он все забудет и бросится отогреваться в твоих объятьях? Сдалась ты ему! Хочешь тепла и страсти, загляни вечерком ко мне, все тебе устрою… заполыхаешь так, что любой пожар позавидует! А ты, растяпа! — перекинулся Цен Цан на воина. — Чего ждешь? Видишь,
