Ибервиль возвратился на большой красный корабль, стоявший наякоре на рейде с испанским флагом, дерзко развивающимся на грот-мачте, сновостями, которые, по его мнению, указывали на возможность заманчивогопредприятия. Ему удалось узнать, что дон Игнасио де ла Фуэнте, бывший преждевеликим инквизитором Кастилии, а ныне назначенный кардиналом-архиепископомНовой Испании, направлялся в Мексику на восьмидесятипушечном галеоне«Санта-Вероника» и по пути посещал подотчётные ему епархии. Еговысокопреосвященство уже побывал на Сан-Сальвадоре, сейчас, очевидно, находилсяна пути в Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико, после чего его ожидали в Сан-Доминго,возможно, в Сантьяго-де-Куба и наверняка в Гаване, куда он нанесёт визит передокончательным отплытием на Мэйн.
Быстрый ум Ибервиля моментально оценил выгоды, которые можнобыло извлечь из этих обстоятельств.
— Из всех испанцев, — заявил он, — разве только за самогокороля Филиппа или по крайней мере за великого инквизитора,кардинала-архиепископа Севильи, можно было бы получить более солидный выкуп,нежели за этого примаса Новой Испании.
Блад, шагавший рядом с Ибервилем по высокой корме«Арабеллы», освещённой лучами ноябрьского солнца — яркими и тёплыми в этойстране вечного лета, — внезапно остановился. Высокая, стройная фигура Ибервилявсё ещё была облачена в роскошный костюм из лилового сатина; его длинныекаштановые локоны покрывал пурпурный берет. Впереди у кабестана и брасов[90]кипела работа по подготовке к отплытию; стоящий у носовых цепей боцман Снелл,сверкая лысой макушкой в окружении седых волос, отборной кастильской руганьюразгонял столпившиеся вокруг корабля шлюпки торговцев.
Живые глаза Блада с неодобрением устремились на весёлое лицофранцуза.
— Ну, а дальше что? — спросил он.
— Как что? Поповский багаж на «Санта-Веронике» стоит неменьше, чем груз любого корабля, когда-либо покидавшего Мексику, — рассмеялсяИбервиль.
— Понятно. И согласно твоим благим намерениям мы должнывзять это судно на абордаж и захватить архиепископа?
— Совершенно верно. Подождать «Санта-Веронику» лучше всего впроливе к северу от Саоны. Там мы поймаем его высокопреосвященство на пути вСан-Доминго без особого труда.
Черты лица Блада под тенью широкополой шляпы приняли суровоевыражение.
— Это не для нас, — покачал он головой.
— Не для нас? Почему? Ты что, боишься её восьмидесяти пушек?
— Я боюсь только святотатства. Совершить насилие надархиепископом, захватив его в плен ради выкупа! Богу, конечно, известно, что ягрешник, но всё-таки надеюсь, что я остался истинным сыном церкви.
— Ты имеешь в виду — сыном истинной церкви, — внёс поправкуИбервиль. — Полагаю, что могу сказать о себе то же самое, но не думаю, что этодолжно помешать мне взять выкуп с великого инквизитора.
— Может быть, но твоё преимущество состоит в том, что тывоспитывался в семинарии, а это, по-видимому, даёт право на некоторые вольностипо отношению к духовным лицам.
Сарказм капитана рассмешил Ибервиля.
— Это даёт мне возможность отличать римскую церковь отиспанской. Твой испанец с его инквизицией и аутодафе[91] в моих глазах почтиеретик.
— Этой софистикой ты хочешь оправдать нападение накардинала. Но как бы то ни было, я не софист, Ибервиль, и мы лучше воздержимсяот святотатства.
Подобная решительность побудила Ибервиля тяжело вздохнуть.
— Ну-ну! Если таковы твои чувства… Но ты упускаешьвеликолепный шанс.
Тогда-то Блад и начал распространяться по поводу ирониисвоей судьбы до тех пор, пока их не прервал свист боцманской дудки. Развернув паруса,подобно крыльям птицы, «Арабелла» направилась в открытое море по-прежнему безопределённой цели.
Подгоняемые лёгким ветерком, они проплыли мимо Виргинскихостровов, зорко высматривая добычу, но она встретилась им только три-четыре дняспустя, на расстоянии двух десятков миль к югу от Пуэрто-Рико. Это быламаленькая двухмачтовая карака[92] с высокой кормой, дюжиной пушек иизображением Богоматери скорбящей на раздувшемся парусе, что указывало наиспанское происхождение.
«Арабелла» подняла английский флаг и, подойдя на расстояниевыстрела, послала ядро в сторону испанского корабля, давая тем самым сигналлечь в дрейф.
Учитывая явное превосходство корсаров в парусах и вооружениине приходилось удивляться, что карака поспешила повиноваться. Но на еёгрот-мачте внезапно появился вымпел с крестом Святого Георгия[93], чтопоразительно не соответствовало рисунку на парусе. После этого с каракиспустили шлюпку, которая быстро заскользила по голубой, покрытой лёгкой рябьюводе по направлению к «Арабелле».
Из шлюпки вылез низенький коренастый человек в тёмно-зелёномкостюме, рыжеволосый и краснолицый. Он быстро вскарабкался по трапу на борт«Арабеллы» и сразу же направился к капитану Бладу, который ожидал его нашкафуте, нарядно одетый в чёрное с серебром. Рядом с Бладом стояли Ибервиль,чей костюм не уступал в элегантности одежде капитана, гигант Волверстон,потерявший глаз в битве при Седжмуре и хваставшийся, что оставшимся глазом онвидит вдвое лучше, чем любой другой, а также Джереми Питт, штурман «Арабеллы»,чья занимательная хроника послужила материалом для нашего рассказа.
В своих записках Питт охарактеризовал вновь прибывшегоследующей фразой: «Никогда в жизни я не видел более возбуждённого человека».Взгляд его маленьких глазок, сверкавших из-под нависших рыжеватых бровей,казалось, пронизывал насквозь всё окружающее — надраенную до блеска палубу,сверкающие медью порты бортовых орудий и вертлюжную пушку, аккуратновыстроенные по стойке около грот-мачты мушкеты. Всё это навело гостя на мысль,что он находится на корабле, принадлежащем Соединённому Королевству.
В заключение визитёр снова окинул внимательным взглядомкарих глаз поджидавшую его группу.
— Меня зовут Уокер, — заговорил он резким голосом сакцентом, выдававшим его северное происхождение. — Капитан Уокер. И я желал бызнать, какого дьявола вы от меня хотели добиться вашим выстрелом? Если причинойостановки послужила папистская эмблема на моей грот-мачте, из-за которой выприняли меня за испанца, то вы как раз тот человек, который мне нужен.
