тебя интересной, и мне понравилось, с каким жаром ты защищала подругу в ту ночь на озере. Я предлагаю дружбу лишь тем, кто доказал свою надежность.
Он произнес это таким тоном, словно я должна быть польщена тем, что он считает меня достойной его дружбы.
– Именно поэтому я предложил тебе прогуляться со мной, – продолжил он. – У меня нет дурных намерений. Друзьям свойственно искать компании друг друга, не так ли?
Но я не позволила так легко уговорить себя.
– Да, друзьям это свойственно. Но я не припомню, чтобы вы просили меня стать вашим другом.
Принц опустил взгляд.
– О, я полагал… Я не подумал, что ты, возможно, не захочешь быть моим другом.
Если бы он одарил меня чарующей улыбкой, я бы его не простила. Если бы стал сладкоречиво извиняться, я бы ушла и даже не обернулась. Но в его голосе прозвучала нерешительность, намек на душевную ранимость, и именно она вернула Киррику мое расположение.
– Конечно, мы можем быть друзьями. Но вы так и не сказали мне, зачем мы идем на запретную территорию.
– Да, я как раз хотел перейти к этому, но разговор ушел в сторону, – сказал принц. – Я пришел к тебе не только чтобы упрочить нашу дружбу, но и сообщить, что, пока мы друзья, я обеспечу тебе безопасность. Дворцовые стражники, патрулирующие территорию, преданы мне, а мой дом как раз напротив Темного двора. Дом номер восемь. Если я тебе понадоблюсь – ищи меня там. Можешь рассчитывать на мою защиту, если не будешь выходить за пределы Весеннего сада и Темного двора. Что касается нашей прогулки, я хотел бы устроить тебе экскурсию по дворцовой территории и показать, куда ходить не следует. Есть люди, которые могут навредить тебе или использовать тебя, несмотря на твой статус жемчужинки. Сегодня мои слуги будут сопровождать и защищать нас, но в дальнейшем не ходи сама туда, куда я скажу. Если меня не будет рядом, я не смогу защитить тебя.
Я шла за Кирриком, приноравливаясь к его широкому шагу. Мы подошли к концу тропы на границе вишневой рощи. Цвета вокруг сменились с изумрудных и жадеитовых на желтые и горчично-коричневые. Под ногами сочно похрустывали осенние листья, а нос щекотал терпкий запах земли и горелого дерева. Ветер уносил золотистые пушинки, светлые, точно детские воспоминания. Как завороженная, я следила за ними и поймала одну на ладонь.
Киррик показал на грунтовую дорогу – на ней местами темнели кочки:
– Это Осенний двор. Дорога ведет к Императорскому дому, резиденции отца-императора и матушки-императрицы.
Это я помнила еще с первого дня во дворце, когда карета везла нас до двора Яблочной Бочки.
На дороге показалась дворцовая стража, они шли навстречу нам. Я подскочила от страха и отступила в тень листвы, но Киррик положил руку мне на плечо.
– Они нас не видят. У моего андроги защитный тин-чай.
Стражники прошли мимо, глядя как будто сквозь нас. Киррик жестом велел следовать за ним. Мы подошли к полянке, где пышно цвели пурпурные лилии и оранжевые маки. От ярких красок рябило в глазах.
– Между садами, названными по временам года, – сказал Киррик, – есть промежуточные. Там в своих резиденциях живут некоторые принцы. Также в промежуточных садах ставят клетки с диковинками. Как и в Темном дворе, в этих садах времена года сменяются в соответствии с природным циклом.
Мы пошли дальше, по правую руку от меня теперь был лес. Мне вдруг стало холодно, и по коже побежали мурашки. В чаще леса залегли тени, невозможно было угадать, что они скрывают. Я ощущала лишь тьму. В нос бил сосновый запах, сильный и резкий, но к нему примешивалось что-то еще… что-то зловонное и кислое, как будто падаль в сочетании с гнилыми фруктами. В туманном сумраке разнесся странный вой, похожий на лай бешеного годауга.
Киррик понизил голос.
– Не стоит задерживаться здесь. Мы пойдем длинной дорогой в обход леса. Если ты когда-нибудь окажешься в Зимнем лесу, считай, что ты погибла.
– Что там, в чаще?
Киррик положил руки мне на плечи и развернул в другую сторону.
– Там матушка-императрица наказывает непокорных жемчужинок и песчинок, а также файл, которых уличили в измене. Полагаю, она убедила отца-императора сократить стражу во дворах, рассчитывая, что одни женщины заведут любовников, а другие попытаются взглянуть на запретные территории или сбежать. Больше всего на свете она любит ловить нарушителей на месте преступления и наказывать их. За Зимним лесом находится Летний луг, там развлекается знать.
Я хотела задать ему еще вопросы, но тут раздался вой, больше похожий на человеческий, чем на животный. А потом послышался свист, похожий на тревожную птичью трель. Он прозвучал совсем близко, прямо в деревьях над нами.
Киррик поднял взгляд наверх и прошептал:
– Прямо сейчас? Думаю, тут ничего нельзя сделать.
– Что происходит? – спросила я.
– Мои слуги сообщают, что отец-император созывает своих сыновей, элитных файл и чиновников, чтобы огласить важную новость. Я должен идти, иначе меня будут искать. Идем, я отведу тебя обратно в Темный двор.
Уже повернув назад, я заметила, как солнечные лучи играют в персиковом саду.
Весенний сад, Осенний двор, Зимний лес. Киррик показал мне все сезонные сады, кроме одного. Что же находится в этой персиковой роще? Я хотела знать ответ, но в то же время страшилась его.
Что, если Летний луг – самый страшный из всех садов?
Глава 20
Вернувшись в Темный двор, я сразу пошла к дому 4444. Поднялась по лестнице в комнату госпожи Арлин, собираясь сказать ей, что в ближайшее время принесу ужин и накрою на стол.
Я переступила порог комнаты, и тут же раздался испуганный женский крик.
– Стой! Не поднимайся!
Госпожа Арлин, абсолютно голая, стояла в центре комнаты в окружении бумаги и красок. Я так и ахнула.
Прежде холсты были повернуты к стене, но сейчас их развернули. Комната сияла яркостью красок. Здесь были живописные изображения цветочных лугов, яблоневых садов и закатного неба над океаном.
При виде такой красоты у меня перехватило дыхание. В нос ударил металлический запах сохнущей краски, к чему примешивался аромат сандалового дерева и лаванды.
Госпожа Арлин вскочила с пола, схватила коричневую накидку и набросила ее на мольберт, где стояла ее незаконченная работа. Затем она бросилась отворачивать холсты к стене.
– Моя госпожа, это потрясающе. Зачем вы их прячете?
Щеки госпожи Арлин окрасились ярким румянцем. Она замерла на месте, перестав лихорадочно заворачивать очередное полотно в ткань.
– Ты… Ты правда так думаешь?
– Да. Лишь слепой
