делал это деликатно.
— Нет, мы к доктору Биркин. Как раз собирался получить карточку.
— В прошлый раз ты тоже её искал, — женщина засмеялась, Эфраим подумал, что приятнее смеха он не слышал. — Чем она тебя так заинтересовала?
— Мы вроде как встречаемся, — Павел понизил голос. — Только никому не говори, это секрет.
— С Клэр? — Мириам удивилась. — Неужели наша строгая мисс Биркин изменила своим принципам, и променяла врачей на тебя?
— Все любят магов, потому что мы отличные ребята, — Павел улыбнулся.
— Как пациенты — да, самые лучшие, вас не нужно лечить. А твой друг, — доктор Гомеш кивнула на Эфраима, — тоже к ней?
— Гордон Шамуэй. У него проблемы с глазами, — невозмутимо ответил Веласкес. — Смотри, как на тебя пялится.
Инженер тут же отвернулся.
— И вовсе он не пялится, — вступилась Мириам за Эфа. — Просто он, в отличие от некоторых, скромный и вежливый. А ты, Веласкес, мог бы быть потактичнее. Ладно, я побежала, ваша Клэр Биркин — вон она, тут как тут.
Клэр и Мириам явно друг друга недолюбливали, они холодно раскланялись, доктор Гомеш ушла, а Клэр поманила Павла за собой. Они прошли по длинному коридору мимо морга и нового отделения реанимации, поднялись на второй этаж, в стеклянную галерею, идущую от одного здания к другому, снова спустились, и вышли на внутреннюю территорию больницы.
— Лабораторный корпус, — Клэр ткнула в высокое здание без окон, — мы с тобой проведём несколько тестов.
— Не со мной, с ним, — Павел кивнул на Эфраима.
— У нас договорённость.
— Я сказал, что подумаю, — Веласкес наклонился к Клэр, словно собирался открыть ей какой-то секрет, — и знаешь, я всё ещё думаю. А вот у него время идёт на минуты.
Доктор Биркин всё ещё не могла понять, зачем Веласкес притащил к Лео Шварцу какого-то мага. Совершенно обычного — браслет на левой руке, сосредоточенный взгляд. Она потянулась, чтобы дотронуться до гостя, но Павел её остановил.
— Не здесь, — сказал он.
Инженер тоже не мог понять, зачем им доктор Биркин, обычный офтальмолог. Что бы там Павел не говорил Мириам, с глазами у него всё было в порядке. И с мозгами. Он мог поверить в то, что здесь, в больнице, какая-то группа исследователей разработала способ, как остановить безумие, если прошло совсем немного времени — наука не стояла на месте, и наверняка разработки в этом направлении велись. Он не мог сложить вместе все детали головоломки — процедуру, которая вернёт ему контроль, отсутствие настоящего браслета и то, почему они не отправились сюда сразу, а сначала сделали протез.
Троица зашла в холл, Биркин приложила к сканеру ладонь, потом карточку, выбрала одиннадцатый этаж. Когда лифт остановился, и зажглись две единички, она хлопнула по клавише «Стоп», потом вдавила квадратик рядом с ней. Кусочек облицовки словно провалился. Клэр засунула туда мизинец, подождала, вытащила обратно. И лифт поехал вниз, он миновал минус второй этаж — последний, самый нижний, и ещё некоторое время двигался вниз.
На площадке непонятно какого этажа их встретил доктор Шварц, Эфраим впервые его видел — невысокий пожилой мужчина с круглым брюшком, золотой оправой очков и надменным выражением лица.
— За мной, — коротко приказал он, и вальяжно зашагал по длинному, плохо освещённому коридору.
Геллер крутил головой, подмечая датчики, сканеры и скрытые барьеры, если бы он стал окончательным параноиком и заперся в бункере, то поставил бы примерно половину от того, что разместили в этом коридоре, и мог спокойно ждать штурма. Павел шёл, глядя вперёд, выбор, который пришлось сделать, был нелёгким.
Коридор уходил вниз обычной лестницей, справа от неё, стоило им приблизиться, раздвинулись белоснежные створки, ведущие в такое же ослепительно-белое помещение. В нём стояли несколько кресел, глубоких и удобных, и длинный узкий стол, продетый в матово-серое кольцо. Клэр поёжилась, она предназначение подобного устройства когда-то испытала на себе. Не точно такого — новый образец стоял здесь всего третий год.
— Сначала ты, — Лео похлопал Павла по плечу, — не отказывайся, изменения накапливаются незаметно, лучше знать, чем не знать.
Веласкес спорить не стал, скинул куртку, улёгся на стол, кольцо медленно прошло от его головы к ногам и обратно. На экране возникло анатомическое изображение человека, зелёные точки вспыхивали по мере продвижения кольца. Клэр всматривалась в появляющиеся цифры, делая пометки в планшете, дождалась оранжевой, вспыхнувшей в районе поясницы, и остановила на этом месте кольцо.
— Здесь, — сказала она, увеличивая область. — Концентрация на пять процентов выше нормы.
— Что это значит? — не выдержал Эфраим.
— Он имеет право знать, — Лео поднял ладонь, пресекая возражения Клэр, — в двух словах, молодой человек, на планете присутствует вещество, которое накапливается в организме человека — не каждого, а того, у кого есть предрасположенность, и это вещество взаимодействует с особым полем планеты. Вы ведь Эфраим Геллер, и работаете на Нину Фернандес?
Инженер кивнул, потом помотал головой.
— Больше нет, — сказал он, — сейчас я, так сказать, свободный художник.
— Это к лучшему, возникнет меньше вопросов. Так вот, блокиратор не даёт этому веществу накапливаться, он вытягивает это вещество из организма, как пылесос, оставляя там совсем чуть-чуть. Когда вы снимаете браслет, вещество сразу оседает в нервных волокнах, и через несколько минут его уже оттуда просто так не извлечь.
— А если надеть несколько браслетов?
— Количество неважно. Есть минимум, больше которого ваш организм просто не отдаст, оставит себе, и он, этот минимум, без браслета растёт. Павел — любитель снимать блокиратор по поводу и без, да ещё и рекорды ставить, в ближайшее время я бы ему порекомендовал этого не делать. Доктор Биркин?
Клэр, за время разговора сместившаяся Эфраиму за спину, приставила инжектор к его шее, надавила на сенсор, подхватила обмякшее тело. Лео тем временем остановил установку, Павел слез со стола.
— Когда мне за ним вернуться? — спросил он.
— Два дня, — Шварц вздохнул. — Ты ведь понимаешь, что каждая работа чего-то, но стоит?
— Эфраим — взрослый мальчик, и сам может решить, что и сколько стоит, а ваш долг передо мной всё ещё не оплачен, — Веласкес улыбнулся, — пойдёт это в зачёт, и в чью пользу, мы ещё обсудим. Парень — находка, настоящий гений, и он не из болтливых.
— Договорились, — Лео
