каким-то шарфом, я один раз его сумел снять, чтоб оглядеться, так один потом мне так в живот двинул, что сразу расхотелось. Жрать не давали и не разговаривали. А сегодня снова выволокли из дома, отвезли в лес и уже там бросили в багажник тачки. Я чуть не сдох от голода и холода, поорал немного, но никто не откликнулся.
Он жадно отхлебнул из своей кружки. Лариса погладила его по голове. Я нахмурился: не похоже, что у них конфликт.
– Этот дом, где вас держали, – спросила Агата, – был очень далеко отсюда? Что вы вообще можете сказать о нем?
Арсений задумался, а я торопливо бросил взгляд на его холеные руки. Похоже, парень говорил правду, или хотя бы ее часть, – на запястьях отчетливо виднелись синеватые следы от наручников. Такие не получишь, надев их для бутафории.
– Дом старый, – не задумываясь, сказал Арсений. – Печку они топили точно, но до меня тепло не особо доходило, батарей в доме нет. Обои все клочьями слезали. Не знаю, что за окном, я выглянул, но было темно, деревья и снег. Ничего больше не увидел. Но вроде бы не очень далеко отсюда. И телефон забрали…
– Литухин! – позвал я. – Быстренько телефончик пробей, может, местонахождение узнаем!.. Арсений, скажите, а в каких вы отношениях с отцом?
– Да обычных, – осторожно ответил он. – А что?
– Нам поступила информация, что несколько дней назад вы серьезно поругались, вас даже охрана вывела из поселка.
– Меня? – удивился Арсений. – Охрана?
– Что за бред? – возмущенно воскликнула Лариса. – Арсюша – прекрасный сын, они с Лешей никогда не ругаются. Да и кто бы его вывел? Зачем нам для семейных разборок охрана?
Выглядели Ковалевы ошарашенными. Я же почувствовал себя идиотом.
– Литухин! Вернись! – крикнул я и торопливо добавил: —Два дня назад вас видели у ворот поселка. Вы остановились у шлагбаума, но внутрь заезжать не стали.
– Что за идиотство? Два дня назад меня там не было, а вчера эти громилы поймали у базы отдыха, – обиженно выпятил губу Арсений. – Это километра три отсюда. Я до шлагбаума даже не доехал.
– И отец вас в черные списки посетителей не вносил?
– Господи, да нет, конечно! Зачем?
– Литухин! – заорал я.
Из коридора донесся грохот и торопливые шаги, словно к нам несся в меру упитанный слон. Литухин, покрасневший от быстрого бега, в шапке набекрень, ворвался в гостиную с рукой на табельном. Но увидев, что опасность никому не грозит, остановился.
– А ну, пулей сюда этого дедулю с охраны, Залуцкого! – приказал я. – И не перепутай!
– Да когда я что путал? – возмутился Литухин и убежал.
От топота стены особняка затряслись, даже хрусталь в люстрах жалобно звякнул. Ковалева встрепенулась и поглядела на меня.
– А вам это Залуцкий рассказал? – прищурилась она.
– У него есть причина говорить неправду?
Лариса вздохнула, помялась и неохотно сказала:
– Ну, как вам сказать… Игорь Константинович у мужа очень долго работал управляющим, но с полгода назад Леша поймал его на воровстве. Ничего критического, здесь пара сотен, там, но, согласитесь, очень неприятно. Вся его семейка была задействована. Ну, муж вызвал его, поговорил и уволил к чертям. А Залуцкий потом устроился к нам в охрану поселка, где-то с месяц назад. Мы еще удивились, выходное пособие он получил по полной программе, неужели так в деньгах нуждался? Мы еще предположили: он на своих махинациях так погорел, что пришлось бросить бизнес и идти в охранники. Это было… диковато. Леша еще удивлялся, мол, в его мире так не бывает. Видеть Залуцкого было не очень приятно, но мы никуда жаловаться не стали, да и общения с ним никакого, кроме приветствий.
– Вы сказали, что ваш муж уволил всю семью? – уточнила Агата. – Кого еще?
– Двух сыновей, – ответила Лариса Ковалева. – Они работали вместе с мужем, у них что-то вроде ИП. Ну, знаете, иногда бывает сложно с финансами, приходится проводить деньги через субподрядчиков, партнеров. Деньги шли через Залуцкого и его сыновей, но всеми делами отец ведал, дети-то у него, как динозавры, здоровые и безмозглые. Кроме спортзала их и не видели нигде. Мне ведь на шоссе, когда они нас из машины заставили выйти, показалось на мгновение что-то знакомое, но я была так напугана, что не придала этому значения.
– А при мне они всегда молчали или разговаривали шепотом, – добавил Арсений и натянул плед на голову. – Я же их сто лет знаю, пусть мы и не друзья, но запросто бы по голосам опознал.
– Почему же они не обратились за выкупом, когда похитили вас? – спросила Агата, адресуя этот вопрос скорее себе. Лариса и Арсений переглянулись и одновременно пожали плечами.
– У Залуцких есть дача где-то у озера, – вспомнил Арсений. – Не знаю где, никогда там не был, но это точно недалеко.
Залуцких взяли без шума и пыли, правда, не на их даче, которая хранила следы спешной эвакуации, а на соседней, на которую семейка перебралась, воспользовавшись отсутствием хозяев. Бдительный Литухин увидел не только следы на снегу, но и длинную борозду, как будто волокли нечто тяжелое, вроде мешка, ну, или трупа. Однако, к счастью, обошлось без жертв и даже стрельбы. Когда спецназ ворвался в небольшой домик, Игорь Константинович Залуцкий и два огромных, как буйволы, парня спокойно ужинали в полной темноте. В соседней комнате, на полу, валялся связанный Ковалев. Неподалеку, на опушке леса, стояла моя машина, угнанная несколько часов назад.
Агата поехала вместе с бойцами, хотя я ее и отговаривал. После того, как группа захвата положила Залуцких на пол и освободила Ковалева, она, чеканя шаг, вошла в дом и первым же делом, проигнорировав задержанных, полезла в холодильник, откуда с удовлетворением вынула тушку гуся все в той же фольге. К сожалению, от купленных ею колбас и овощей остались лишь жалкие объедки. Испечь гуся Залуцким, к счастью, в голову не пришло.
– А вы, видимо, совсем без ума, раз обнесли дачу сотрудницы СК, да еще у начальника оперотдела тачку угнали? – ехидно спросила она.
– Поднимите меня, – попросил Залуцкий-старший.
Агата кивнула. Мужчину подняли с пола и усадили на стул, откуда он посмотрел на нас с нескрываемой досадой. Помолчав, Залуцкий поглядел на лежащих на полу сыновей с заметным отвращением.
– Дал Бог дебилов, – вздохнул он. – Ничего не случилось бы, если бы кое-кто слушал отца родимого и не впутывался в идиотские ситуации.
Я заметил, что Залуцкий больше не присюсюкивает и не говорит, как персонаж старого фильма. Его речь была плавной, голос бархатистым, и даже выглядел он гораздо моложе того дедка, что встретился мне днем.
– Вы решили поквитаться с Ковалевым после увольнения? – спросила Агата.
– Ну да. Только не из-за увольнения. Он бы не обеднел. Два моих обалдуя потихоньку его обворовывали, причем так тупо это делали, что все косяки невооруженным взглядом были видны. Просто их
