Сыщик резко остановился, сунул руки в карманы и медленно подошел к своей добровольной помощнице. Отрешенно спросил:
– Что же делать, Мартина? А я уж было подумал, что на днях мы сцапаем того, кто организовал убийство Вальтера Обермана, да и остальных, хотя последние были и не очень хорошими людьми.
Молодая женщина беззаботно улыбнулась и предложила:
– Рыть дальше.
Макс вернулся к реальности и собрался с мыслями. Что это он в самом деле? Сам выбрал работу сыщика и вдруг забыл, что суть ее и заключается в этом простом, произнесенном Мартиной слове «рыть». Он улыбнулся.
– Твои соображения, моя неунывающая писательница.
– Возможно, мать сменила фамилию себе и детям. Носить фамилию Гринберг в условиях тогдашней ГДР было по меньшей мере непрактично.
– Хорошо бы еще знать, на какую фамилию. Про это не упоминалось в справке из архива Штази?
– Нет.
– Странно. Ведь они должны были следить за всеми перемещениями неблагонадежных людей, включая их родственников.
– Я думаю, Максик, они так и делали, но в данном случае мы имеем дело с фактом обычной халатности. Кто-то что-то не записал или потерял. В Штази ведь тоже работали обычные люди. Человеческий фактор, как принято говорить сегодня. Столько лет прошло…
– А где же хваленая немецкая пунктуальность и аккуратность?
– Видимо, дали сбой. Теперь попробуй сам выяснить, сменили ли Гринберги фамилию, и если да, то на какую.
Макс уже полностью овладел собой. Он снова сел на камень и сказал:
– А знаешь, Мартина, логика подсказывает, что фамилию она сменила еще в Ваймаре. Если бы она это сделала в Эрфурте, то в архиве Эрфурта этот факт перехода от Гринбергов, скажем, к Шикльгруберам[7] как-то отразился бы.
Она по достоинству оценила его шутку, и оба захохотали. Уняв смех, Мартина промолвила:
– Кстати, помню, ты рассказывал мне, что был в Ваймаре. Ведь именно там ты «разыскал» дядю Адольфа. Почему ты там же и не выяснил ничего, не узнал о его непростой жизни?
– Разве я не рассказывал? Что ж, возможно… Дядю Адольфа я нашел не через архив. Помогли добрые люди, которые опознали кое-кого на той фотографии из газеты. А в архиве сведения по персонам, проживающим в Ваймаре в интересующий нас период времени, не сохранились. Еще один сбой, если угодно… А были бы в архиве данные, кто знает, может быть, сегодня мы уже подбирались бы к логову преступника.
– Прямо уж и к логову… Любишь ты, мой сыщик, яркие словечки. – Мартина улыбнулась, а Макс, чуть смутившись, поинтересовался:
– Как думаешь, каким образом ей удалось сменить фамилию?
– Способов несколько, но самый простой – выйти замуж.
– А ведь верно, Мартина. Она же стала вдовой. Выйти замуж – отличный способ избавиться от проклятой фамилии и одновременно получить материальную поддержку, так необходимую женщине с детьми в те тяжелые послевоенные годы. Примем эту версию за наиболее вероятную. Обязательно следует сообщить добытые тобой сведения Ниммеру. Он человек государственный и наверняка может что-то выудить, используя административный ресурс.
Макс залез в карман, достал мобильник и начал искать номер телефона инспектора Ниммера. Мартина на секунду задумалась, потом воскликнула:
– Остановись, Максик! Сегодня воскресенье. Дай отдохнуть инспектору. Не поздно будет это сделать и завтра утром.
Он нехотя согласился и снова сунул телефон в карман. Взгляд его сделался задумчивым, потом, поудобнее устроившись на камне, он поставил локти на колени и положил голову на ладони. Пальцы рук забегали в густой шевелюре, словно он таким образом подгонял мысли. Мартина не мешала Максу думать. Она отошла к краю площадки и залюбовалась открывшимся видом. Потом, вспомнив, что так еще ничего и не съела, вернулась к камням и взяла бутерброд.
Макс наконец вернулся из того мира, куда отнесли его нахлынувшие мысли, поднял голову и, увидев жующую Мартину, тоже захотел еще что-нибудь съесть.
– Мартина, ты позволишь заглянуть в твой рюкзак? Может быть, нарою что-нибудь из съестного…
Молодая женщина улыбнулась и, продолжая жевать, кивнула. Сыщик вытащил из рюкзака приличных размеров бутерброд с салями и какими-то зелеными листиками и принялся есть. Ел он всегда быстрее ее, и они закончили с бутербродами почти одновременно. Отряхнув руки от крошек, Мартина с нетерпеливым выражением на лице повернулась к Максу:
– Так я жду обещанный рассказ. Оказывается, образовалась куча трупов.
– Напомни, что я тебе уже рассказывал. Кое-что ты могла узнать и от Гизелы Оберман.
– С Гизелой я виделась только на следующий день после того, как вы вернулись из Эрфурта, где она опознала Вальтера. Она была убита свалившимся на нее горем и лишь скупо описала, что пережила в полицейском морге. Потом мы, кажется один раз, говорили по телефону. Она рассказала о том, как ты побывал в их доме и что вы там нарыли. Вот, пожалуй, и все… Кроме того, я получила парочку заданий от тебя. Одно из них выполнить не удалось. Я имею в виду установление по газетной вырезке имен лиц, изображенных на снимке. Результаты второго задания мы только что горячо обсудили, и ты, как я понимаю, еще не принял никакого решения относительно дальнейших поисков Гринбергов… Кроме того, мне известно, опять же от тебя, о некоторых успехах инспектора Ниммера…
– Что ты имеешь в виду?
– Только ту историю со свидетелем-пенсионером, которая оказалась вполне реальной и из-за медальона погиб еще один человек.
– Да, да… Этот Петер Хорст…
– Это все. А всего полчаса назад ты кричал о трех трупах кроме бедного Вальтера. Так что о двух других я слышу впервые. Не очень-то ты балуешь свою помощницу сведениями о ходе расследования.
– Сдаюсь, Мартина. Признаю свою вину. Честно сказать, считал, что ты знаешь о случайном обнаружении медальона от Гизелы. Ведь в этой истории участвовала и она. Правда, о новых трупах ей пока никто не рассказывал.
– Как? Вы нашли медальон и ничего мне об этом не сказали? Ведь медальон ‒ ключ к раскрытию преступления.
– Я бы сказал, скорее ключом является то, что было в медальоне. Это «что-то» пока не у нас. Исчезло вместе с его обладателем.
Макс коротко перечислил Мартине все факты, о которых она не знала. Посчитав, что «искупил вину», он примирительно сказал:
– Что думает непризнанная писательница?
– Думаю, что случай, на который ты часто уповаешь, не такая уж нереальная штука. Ведь именно благодаря ему вы так существенно продвинулись вперед. Сбитый машиной бомж, конечно, фигура совершенно случайная, не имеющая никакого отношения к истории с медальоном. Спер где-то железку, по незнанию считал, что может ее кому-то выгодно продать. Однако этот длинный, упавший под поезд, вполне может оказаться исполнителем заказа того с залысинами. Наверняка они хорошо знакомы. Вероятно, даже приятели, если это слово применимо к их отношениям… Скорее всего, длинный слишком много знал, и потому его «самоубийство» вполне логично.
