Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Глава 1
Петербург, 1889
Ювелир Зельд Сегалович, высокий пятидесятилетний мужчина с брылами на смуглых щеках, называемыми в народе «собачьими радостями» и действительно делавшими его похожим на бульдога, впрочем, очень добродушного, пробежал пальцами по длинному хрящеватому носу и тяжело вздохнул. Филиал парижской компании, который он открыл в Петербурге несколько лет назад и который позволял ему снабжать драгоценностями «сливки общества», трещал по швам. Черная полоса – так, кажется, говорят в таких случаях, мол, потом обязательно наступала белая, ибо жизнь полосатая, как зебра. Однако бедняга ювелир не верил в белую полосу. Только-только о нем заговорили в столице, высокопоставленные клиенты рекомендовали его не менее высокопоставленным друзьям, и одно время он даже подумывал о расширении бизнеса. Все рухнуло в один день, нищета издалека уже протягивала к нему свои костлявые когтистые пальцы.
Еще немного, и придется проститься с сытой беззаботной жизнью. Зельд с горечью подумал, что они с женой к этому готовы, они знавали горькие дни, когда едва хватало на хлеб. Но вот дети… Два его отпрыска никогда ни в чем не знали отказа, учились в лучших пансионах столицы. Что же будет с ними? Что будет с любимой дочерью, красавицей Оленькой, привыкшей к роскоши?
Ювелир застонал, сжал холодными ладонями горевшую голову и быстро прошел в кабинет, попросив прислугу пригласить его жену Марту.
Его супруга, угловатая, сухопарая, с резкими чертами лица, носом-клювом и черными как вороново крыло волосами, собранными в высокую прическу, появилась на пороге и взглянула в воспаленные глаза мужа. Она сразу все поняла.
– Это… Это произошло? – тихо спросила женщина и тяжело опустилась на стул с высокой кожаной спинкой. – Мы разорены?
Он замялся:
– Марта, надо подождать… Год, два, три. Черт его знает сколько. Но мы выкарабкаемся. Я уверен.
Женщина опустила голову, и обвисшая (она похудела от переживаний за считаные дни) кожа собралась в гармошку на впалых щеках с красными пятнами.
– Я тебя понимаю, Зельд, но что будет с детьми? Меня беспокоит Оленька. Ты в курсе, что за ней всерьез ухаживает сын князя Раховского? Если родители узнают, что она бесприданница, то сделают все, чтобы разлучить их.
Ювелир поднялся, подошел к жене и прижал ее голову к своему круглому животу.
– Успокойся, Марта. Если этот молодой человек любит ее, возьмет и без приданого. И тогда никто ни за что на свете не разлучит их. Если же князья нацелились на богатство – что ж, тогда моей дочери лучше как можно скорее расстаться с этим хлыщом.
Марта подняла голову и посмотрела на мужа:
– К сожалению, деньги в обществе играют не последнюю роль. Кому, как не тебе, это знать. Бедная моя девочка! Кто из нас возьмет на себя смелость сказать ей, что она бесприданница?
По морщинистой щеке покатилась слеза. Зельд аккуратно вытер лицо жены шелковым платком и попытался ее утешить:
– Ну, пока я не считаю нужным говорить дочери, что она бесприданница и что это как-то повлияет на ее брак. Может быть, все образуется. Как ты думаешь?
– Я буду молчать, – согласилась супруга, поднимаясь и прислушиваясь к звуку колокольчика. – Вот, кажется, и она. – Марта мельком взглянула на огромные настенные часы с хриплоголосой кукушкой – подарок ее покойной матери на свадьбу. – Занятия в пансионе уже давно закончились. Наверное, опять пропадала в парке со своим ухажером. – Она постаралась улыбнуться, но у нее получилась лишь скорбная гримаса. – Пойдем, Зельд. Пора обедать. И держись, прошу тебя.
Он покорно наклонил голову, и женщина, одернув длинное темно-коричневое платье, направилась к двери и открыла ее, не заметив, что двенадцатилетний сын Марк, как испуганный олененок, метнулся быстрее молнии в конец коридора.
Красавица Оленька, с румяными от мороза щеками, улыбаясь, подошла к матери. Несколько секунд Марта любовалась высокими скулами, пухлыми губами и чуть раскосыми черными, в обрамлении густых загнутых кверху ресниц, глазами дочери. Да, Оленька настоящая красавица, достойная носить титул графини или княгини. Марта боялась признаться, что она любила старшую дочь больше, чем сына, когда та была маленькой, всюду таскала ее за собой, рассказывала ей сказки, одевала, как куклу, разучивала романсы, произносила нескончаемые монологи, полные теплоты и нежности. Будущая жизнь девочки представлялась ей в самом радужном свете. Марта мечтала о том, что Оленька выйдет замуж за титулованную особу и добьется того, чего не удалось добиться ей – блестящего положения в обществе. И вот, когда мечта была так близка к осуществлению…
– Мамочка, – ничего не подозревавшая Оля прижалась к теплому плечу матери холодной розовой щечкой, – если бы ты знала, как хорошо на улице! Снежок такой мягкий, пушистый! Деревья в парке как невесты – все в белом. А воздух! О, это что-то невероятное!
– Опять гуляла после занятий, проказница? – усмехнулась Марта и погладила такие же иссиня-черные, как у нее, волнистые волосы дочери. – С Мишелем Раховским?
– Ну да. – Оленька расхохоталась. – Мамочка, мне кажется, что скоро Мишель сделает мне предложение.
Марта сжала ее пальчики.
– Ты очень любишь его?
– Очень, – призналась дочь. – И очень хочу стать его женой. Мамочка, можно я сразу скажу «да», если он сделает мне предложение? Это не будет моветоном, верно?
Мать сжала губы, нервно сглотнула:
– Да, конечно, только… Ты уверена, что он собирается его делать?
Оленька хлопнула в ладоши и капризно надула пухлые губы, как бы удивляясь вопросу родного человека:
– Мамочка, ну разумеется.
Марта отвернулась и смахнула слезу:
– Тогда все в порядке, доченька. Иди переодевайся к обеду.
Легкая, как птичка, Оленька впорхнула к себе в комнату и, стащив нарядное платье, натянула другое, домашнее, серое и скромненькое, покрутилась перед овальным зеркалом и осталась довольна собой.
– Хороша, ах как хороша! – сообщила она своему отражению. Когда кто-то тихо постучал в дверь, девушка звонко и радостно крикнула: – Входите!
Черноглазый, смуглый, как галчонок, с длинным острым, как у матери, носом, Марк протиснулся в комнату сестры.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
