несколько лишних мгновений, но засада оказалась очень неожиданной.
- Гаух, спасай Агнара! – рявкнул Йонах, целящийся куда-то в кусты, хотя я не видел там даже намёка на человеческое присутствие.
Арбалетчик, не спрыгивая со спины своего коня, развернулся в седле и нажал на рычаг арбалета, после чего тяжёлый гранённый болт устремился куда-то внутрь кустов. Из-за зарослей послышался короткий вскрик и следующий залп задержался. Похоже, что Йохан попал в того самого наводчика, который помог организовать такой эффективный обстрел. Вот только спасением для нас это не стало, дав лишь несколько важных мгновений.
Орк быстро оказался на земле и побежал к коню Агнара, который сучил ногами в агонии, не позволяя выбраться из-под себя мечнику. Гаух, обладая нечеловеческой силой, смог поднять далеко не лёгкого коня, позволяя своему командиру высвободиться из плена.
Мне же смотреть за действиями чернокожего было некогда. Из-за кустов вырвалось сразу несколько человек, вооружённых кто на что горазд. На меня напрыгнул первым, замахиваясь широким мясницким тесаком, грозя рассечь мне половину лица. Я же, тренированный одним из лучших воинов Империи, оказался значительно быстрее. Нападавший замахнулся слишком сильно, из-за чего открылся для моей атаки. Тяжёлый наконечник булавы молниеносно опустился на колено разбойника. От удара раздался смачный хруст, тогда как мой противник с размаху рухнул на землю, пробороздив лицом небольшую канавку. Добивать его времени мне просто не хватило, ведь в следующий момент на меня навалились уже двое. Пользуясь собственным численным превосходством, они попытались атаковать вместе. Один ударил сверху тяжёлым крестьянским цепом, тогда как второй рискнул попытаться пропороть моё пузо вилами. Понимая, что сейчас необходимо рисковать, я шагнул навстречу вилам, отбивая их в сторону от себя ударом кромки щита. Крестьянский молотильный цеп просвистел немного в стороне от моей головы, «мазнув» по укрытому стёганкой плечу. Боль оставалась серьёзной, но адреналин не позволял мне пасть и корчится пред взором своих врагов. Разбойник с вилами был слишком нерасторопным, из-за чего увернуться ему было не суждено. Я ткнул его булавой в пузо, вложив в удар всю ярость, обуявшую меня с падением первой стрелы. От боли тот согнулся, подставляя свою голову под удар. В следующую секунду я пнул его, отталкивая назад. Он рухнул на своего товарища с цепом, подминая того под себя.
Затем в бой вступили Гаух и освобождённый им Агнар. В связке они работали в разы лучше, чем по одиночке, представляя из себя чистейшую эссенцию смерти. Одного из засадников орк легко разрубил своим громадным тесаком от головы до пят, разделав на два ровных куска, тогда как одноглазый в этот момент разил своим мечом двух других воинов. На убийство каждого из них ему понадобилось всего лишь по одному удару. Мечник точно знал, куда ему нужно бить. Одного он сразил ударом точно под кадык, пробив шею воина до самого позвоночника. Второй же лишился своей жизни после того, как меч Агнара пронзил его печень. Орк и одноглазый словно танцевали, наслаждаясь боем. Они готовы были убивать чуть ли не сутками, но сейчас их кровожадность играла нам на руки.
Запал нападающих спал очень быстро. Всего за несколько минут боя наша четвёрка смогла убить с десяток нападавших, заставив их товарищей бежать как можно быстрее. Я было рванулся в погоню, но Агнар приказом остановил меня.
- Нельзя! Это ловушка! Бежим отсюда!
Агнар оставил своего уже мёртвого коня, после чего запрыгнул вторым номером на спину коня арбалетчика, после чего мы со всех сил рванули дальше по дороге. Скакать так в открытую было очень опасно, ведь никто не знает откуда прилетит в нас следующая стрела и совсем нет гарантии, что следующий выстрел не станет последним в моей жизни.
Южанские кони нас не подвели и готовы были растратить все свои силы, чтобы увести нас отсюда как можно дальше. Скакать на большой скорости мне было непривычно, а зад от жёсткого седла активно молил о пощаде. Достаточно скоро мы смогли удалиться от места столкновения и можно было уже выдохнуть, но засадники оказались неожиданно упёртыми.
Долго скакать мне было не суждено. На встречу нам выскочил конный отряд. Воины были снаряжены не лучшим образом, но даже их потрёпанных стёганок и копий хватило, чтобы выбить коня из-под меня. Мои товарищи, будучи куда более искушёнными в делах кавалерийских. Легко смогли увернуться от столкновений и потому мой конь принял на себя весь удар. Один из вражеских конников, молодецки ухнув, метнул в меня копья, но вонзилось оно прямиком между глаз моего скакуна. Копьё пробило толстый череп коня, убив его практически сразу. Я едва успел высвободить ноги из стремян, перед тем как конь стал падать на землю.
Приземление было не из приятных. Сгруппироваться мне не удалось, а потому я во всей красе ощутил силу притяжения, приземлившись на левую ногу, но сразу же упал на бок, катясь вперёд кубарем. Казалось, что все мои кости ощутили каждую неровность дороги. Спасали меня только металлический шлем и толстая стёганная куртка, а иначе я бы быстро лишился целостности значительной части моих костей.
Едва я остановился, как вскочил на ноги, не взирая на боль во всём теле. Сейчас было необходимо биться или бежать. Мои товарищи, либо не заметили моей пропажи, либо же специально игнорировали и отступали. Винить их было в этом нельзя, но даже так ситуация моя оказывалась не самой удобной.
Атаковавшие нас конники сразу же развернулись, дабы меня добить, но погибель без боя в мои планы сейчас никак не входила. Перехватив поудобнее щит, я высвободил ладонь от булавы и постарался сконцентрировать в ней силы. Из-за адреналина получалось это не так уж и просто, но результат был. Приведя всё тепло из тела в кончики пальцев, я смог создать тонкую, но длинную струю пламени. Огонь плюнул вперёд на добрых полтора десятка метров и быстро образумил конников, начавших разворачиваться чуть ли не на ходу. Один из конников, одетых в простую одежду из холщовой ткани, вспыхнул словно пропитанный бензином факел. Огонь моментально перекинулся на его лошадь, горящая шерсть которой терзала вонью мои ноздри. Но страшным был даже не вонь, а крики, полные ужаса и боли. Есть мало смертей, которые по боли превосходят сгорание заживо. Оно убивало отнюдь не быстро, а боль была ни с чем не сравнима. Лошадь обезумела от боли и сразу же побежала куда глаза глядят, унося своего горящего наездника далеко отсюда.
Я же не стал долго рассматривать картину
