я уже чувствую, что помогать членам семьи Февэрман мой непосредственный долг.
Попыталась рассмеяться, но от этого только больше покачнулась, готовая вновь упасть к ногам мужчины.
— Таааак, — протянул блондин, — Кажется, самостоятельно до дома вы не дойдете. Погодите минуту, я предупрежу вашего мужа…
— Нет! — поспешила его перебить, — Вы…вы можете проводить меня самостоятельно?
Блондин неуверенно оглянулся на ректорскую дверь, о чем-то размышляя, а затем утвердительно кивнул и помог мне опереться на его руку.
— Только идти будем медленно. Я и сам только с мед. пункта. Сбежал от целительницы, пока никто не видит, — воображение сразу подкинуло картинки, как мужчина пытается сбежать от женщины через окно, от чего я повторно рассмеялась, — Кстати, можете ко мне обращаться Амит. Амит Айсон.
39
До преподавательского домика мы плелись словно мухи. Мужчина шел тяжело, явно плохо себя чувствовал, и зачем, спрашивается, выписался из мед. пункта? Складывалось такое ощущение, что это я его поддерживаю, а не наоборот. Посмотрит кто со стороны, умрет со смеху, а если еще и маменька увидит…то упадет в обморок.
— И куда вы так спешили? — поинтересовался Амит.
— В город, — буркнула со вздохом. Пусть мужчина мне и помогает, поддерживать светскую беседу не хотелось.
— В город? — усмехнулся магистр, — И в таком состоянии? Вам бы полежать, да отдохнуть.
— Кто бы говорил, — на губах снова появилась улыбка. Если так пойдет и дальше, то я и вовсе смогу забыть об этом ужасном дне.
— Я другое дело. Я — мужчина, мне не пристойно болеть и отлеживаться на койке словно барышня. Это вы у нас хрупкие создания, которых нужно защищать и оберегать.
— В семье меня так и воспитывали. Но детство закончилось, а взрослая реальность, увы, оказалась не той, о которой я мечтала. И она, если честно, пугает.
— Вот смотрю я на вас, чету Февэрман, и тогда мне кажется, что быть одиноким не так уж и плохо. Желание обзавестись семьей пропадает на корню.
Было понятно, что Амит снова шутит. Но как говорила маменька, в шутке есть только доля шутки, а остальное все правда.
— Не могу с вами согласиться, Амит. Мои родители счастливы в браке. И смотря на них, можно было надеяться, что повезет так же.
— Но…
— Но.
— Тогда почему ваши родители заставляют вас выходить замуж за тех, с кем вы еще даже не знакомы?
— Не то, чтобы заставляют, — поморщилась от этих слов. Ведь окончательное решение в браке с Теоном оставалось за мной, — Мы всегда вольны отказаться от предлагаемого мужа.
— Вы сейчас серьезно? — в голосе мужчины появилась какая-то надежда. Даже любопытно стало.
— Вполне. А почему это вас так беспокоит?
— Меня? Беспокоит? Нет, что вы. Просто праздный интерес.
На это я только пожала плечами, да и до ректорского домика мы успешно дошли.
— Пообещайте мне, что сейчас не будете вырываться на свободу, а дойдете до постели и отдохнете. Вам это не помешает. А если ослушаетесь и с вами что-то случится, меня будет терзать чувство вины.
— От того, что не уговорили?
— От того, что не проследил. Выздоравливайте, Сивилья. И отдыхаете.
Магистр Айсон вновь поковылял к административному корпусу. А я решила последовать его совету и действительно отдохнуть. Поехать в город я всегда успею, благо, никакими обязательствами в Академии не обременена. А отдохнуть нужно. По крайней мере успокоиться.
Но и пятнадцати минут не прошло, как входная дверь с треском хлопнула, а по лестнице послышались торопливые шаги.
— Сивилья, — в спальню вбежал обеспокоенный Теон и пришел он в себя только тогда, когда взглядом нашел мою фигуру, распластанную на кровати и смотрящую в потолок, — Что с тобой?
Взгляд Теона судорожно бегал по моему телу, а когда он ко мне приблизился, то и вовсе упал на колени, чтобы быть со мной на уровне лица.
— Ничего, — насупилась и отвернулась. На протяжении нескольких недель мужу не было до меня никакого дела, а сейчас забегал и засуетился, как только у нашей перепалки появились свидетели. В этом весь Теон. Игра на публику получается отличной. Они с Амарой просто идеально подходят друг другу.
— Прекрати, — нарочито нежно произнес мужчина, слегка касаясь к моим волосам и легонько поглаживая, — Убери уже свою вредность. Что с тобой случилось? Может нужно обратиться к целителю?
От тихого голоса… от проскальзывающей щемящей нежности, сердце сжалось, а по щекам покатились слезы. Наверное, такой могла бы быть моя жизнь, если бы не эгоистичность Амары и глупость Теона. Мы бы вместе лежали на кровати, разговаривая часами. Обсуждали совместное будущее и смеялись над общими шутками…И я уже молчу о чем-то большем, тесном, интимном. Когда соприкасаются не только души, но и тела.
— Сивилья, — голос Теона стал низким, с толикой хрипотцы, — Посмотри на меня… Пожалуйста.
Оборачиваться не хотелось. Наверное, я знала чем это может закончиться. Никогда еще с Теоном мы не были так близки и откровенны, как сегодня. И если я дам слабину, и поддамся, то назад дороги уже не будет.
И не нужно было слов, чтобы это понять. Достаточно было почувствовать прикосновения и необходимые интонации в голосе.
Но я обернулась.
Наверное потому что устала. Устала от этих скандалов. Устала жить в одиночестве и в душевном холоде. Сейчас как никогда я ощущала себя маленькой девочкой, которая нуждается в любви и в ласке.
— Сив, прошу тебя, не плачь, — мужчина медленно ко мне подвинулся и стал целовать мокрые щеки, постепенно приближаясь к губам, — Я не могу смотреть, когда ты такая. Можешь меня ненавидеть, ударить, послать на все четыре стороны, но мое сердце буквально разрывается, когда я вижу эти слезы. Я такой дурак. Я не достоин тебя. Я всем всегда делаю только больно. Тебе, себе, Амаре, родителям. Я подонок, Сивилья.
— Я тебя ненавижу, Теон, — прохныкала сквозь слезы.
— А я тебя люблю. Не смотря ни на что. Просто люблю. Жаль только для того, чтобы это понять, мне потребовалось больше времени, чем тебе.
Наверное это и было тем самым спусковым крючком. Те слова, которые я ждала от него на протяжении всего брака. Так как больше сдерживаться не могла. Я обвила мужскую шею руками и впервые поцеловала.
Незнакомые ощущения накрыли с головой. Этот поцелуй был таким сладким, нежным, что кружилась голова.
— Сив…девочка моя…, — бормотал Теон, когда отрывался от моих губ и спускался ниже. К шее, ключицам. А я была настолько расслабленной и впервые счастливой, что с удовольствием подставляла к его губам каждый участок тела.
Каким образом мы избавились от одежды — не помню. Так
