информацию. Тинг, это дранная кошка, натягивает сову на глобус. Но где-то в глубине души мне хотелось в это верить. Да, я не был воином, не был героем. Я был простым рекламщиком, жившим обычной жизнью в другом мире. Но здесь, в Арантее, я уже совершил невозможное — пробудил в себе силу Ци, сражался с врагами, защищал Ян. И да, я чувствовал в себе потенциал, огромную силу, которая только ждала своего часа.
— Пророчества — это всего лишь указатели, — сказал я, больше себе, чем Тинг. — Они показывают путь, но не определяют его. Я не знаю, суждено ли мне стать этим «Воином-Драконом», но я точно знаю, что буду бороться. В конце концов, на мне обет — вернуть ей трон, — с улыбкой кивнул я на принцессу.
Ян подошла ко мне и взяла меня за руку. Ее прикосновение было теплым и успокаивающим.
— Я верю в тебя, Макс, — сказала она, глядя мне в глаза. — Я видела, на что ты способен. Ты сильный, ты отважный, и ты добрый.
Я взглянул на Тинг, затем снова на Ян, и внутри меня что-то щелкнуло. Я почувствовал прилив сил, уверенность в себе, которой у меня раньше не было.
— Хорошо, — сказал я, улыбаясь. — Раз уж вы решили заниматься самовнушением, то мне суждено стать «Воином-Драконом».
И в этот момент я поверил в себя.
Слова Ян, проникновенные и искренние, как сама ее душа, эхом отозвались в глубине моего существа. Они были как глоток свежего воздуха в затхлой атмосфере страха и сомнений. И ее прикосновение — легкое, но твердое, как удар молота по наковальне, — зажгло во мне искру надежды, которая уже начала угасать.
Я встретил ее взгляд, и в ее глазах, цвета летнего неба после грозы, я увидел не только веру — непоколебимую, абсолютную веру в меня, в мои силы, в мое предназначение, — но и что-то больше, что-то глубокое и сокровенное, что заставило мое сердце забиться чаще. Это была любовь — не страсть, не влечение, а именно любовь, чистая и бескорыстная, готовая на любые жертвы.
Мы покинули город под покровом ночи, словно тени, бесшумно скользящие по узким, извилистым улочкам, пропахшим лавандой и страхом. Наши шаги не издавали ни звука, лица скрывали капюшоны плащей, а сердца были тяжелы, словно камни, поднятые со дна моря. В них плескалась горечь поражения, тяжесть невыполненной миссии, гнев на самих себя и на жестокую судьбу, которая снова сыграла с нами злую шутку. Но в этой горечи была и примесь стали, закаленной в пламени испытаний, — стали, из которой куются настоящие воины.
Ближе к вечеру, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а в воздухе начали сгущаться сумерки, мы остановились на привал на берегу небольшой речушки, среди вековых деревьев, чьи ветви, словно руки стариков, тянулись к небу. Костер, разведенный Тинг с помощью её магии, весело потрескивал, разбрасывая яркие искры в ночное небо, словно звёзды, сорвавшиеся с небосвода и теперь беспорядочно падающие на землю.
Мы с Тинг, усевшись у огня, молча пили горячий чай, заваренный на травах, которые она собрала по пути, — напиток получился терпким, с лёгкой горчинкой, но удивительно бодрящим. Ян устроилась неподалёку, завернувшись в тёмный, словно ночное небо, плащ, и задумчиво смотрела на пламя, словно пытаясь найти в его беспорядочном танце ответы на какие-то свои, только ей одной ведомые вопросы. На её лице, освещенном оранжевыми отблесками костра, лежала тень глубокой, невысказанной грусти, которая не ускользнула от моего внимания.
— Куда мы держим путь, Тинг? — спросил я, нарушив тишину.
— В Каршур, — ответила она, не отрывая взгляда от огня.
— Каршур? — переспросил я. — А что это за место?
— Вольный город, — пояснила Тинг. — Сборище головорезов, мошенников и магов всех мастей. Не самое приятное место, но нам нужно туда.
— Зачем? — не понял я.
— Там мы найдем союзников, — ответила Тинг. — Людей, готовых сражаться против Танзина.
— И ты думаешь, мы найдем их среди… головорезов и мошенников? — скептически спросил я.
— Не все, кто живет в Каршуре, плохие люди, Макс, — ответила Тинг. — Там есть и те, кто борется за справедливость, за свободу. Просто им приходится скрывать свои истинные намерения.
— Я надеюсь, ты права, — вздохнул я. — Потому что описание этого места звучит… не очень привлекательно.
— Оно не для слабонервных, — согласилась Тинг. — Но у нас нет выбора.
Мы замолчали, каждый погруженный в свои мысли. Я украдкой взглянул на Ян. Она все так же сидела у огня, погруженная в свои мысли. Я знал, о чем она думает. О принце Лине, о потерянном дворце, о своей прежней жизни.
Внезапно Ян тихо вздохнула и прошептала:
— Интересно, как там Лин…
Тень ревности омрачила мою физиономию. Я отвел взгляд, стараясь скрыть свои чувства.
Тинг усмехнулась.
— Не переживай, Макс, — сказала она, словно прочитав мои мысли. — Принцессы не влюбляются в простых воинов.
— А в кого они влюбляются? — буркнул я.
— В принцев, конечно, — ответила Тинг. — В героев, в тех, кто может предложить им власть и богатство.
— А я не могу предложить ей ничего, кроме… опасности и приключений, — с горечью произнес я.
— Зато ты можешь предложить ей то, чего у нее никогда не было, — сказала Тинг, ее голос смягчился. — Ты можешь предложить ей ее трон.
Я посмотрел на нее с усмешкой.
— Ты думаешь? — спросил я.
— Я знаю, — ответила Тинг, и ее глаза блеснули в свете костра.
Я снова посмотрел на Ян. Она все так же сидела у огня, погруженная в свои мысли. Но теперь я видел ее в другом свете. Я видел ее не как принцессу, а как женщину, сильную и уязвимую одновременно. И я понял, что Тинг права. Я могу предложить ей то, чего она жаждет. Я могу предложить ей свою любовь, свою защиту, свою верность. И этого может быть достаточно. Кто бы мог подумать, что в чужом мире я встречу ту, которая будет мне не безразлична.
Мой взгляд невольно отвлекся от Ян, устремившись к пейзажу, раскинувшемуся за пределами огненного круга.
Этот мир был лучше. Ночь была тиха и безмятежна. Полная луна, словно серебряный диск, плыла по бархатному небу, освещая вершины далеких гор, покрытые темными силуэтами
