наигранным, которым ему приходится отвечать на нелепые шутки чиновников, министров или советников. Мне безумно нравится его искренность. Хотя актёр он хороший, и даже мне тяжело понять, насколько правдивы его эмоции. В моей голове есть отдельное место для подобных моментов. Я запоминаю их, коплю, собираю, а затем просматриваю, как картины в галерее. Он слишком редко улыбается.
– Я сын Великого Теневого Колдуна, и ты смеешь говорить мне такое? – хрипло проговаривает он. – По-моему, отец особо выделяет тебя, Селена. – Невольно задерживаю дыхание, стоит ему открыть глаза. – Я тоже отношусь к тебе иначе, чем к другим его ученикам. Обещай, что никогда не будешь пользоваться моим расположением. Если у тебя возникнут в чём-то необходимость или какие-то неожиданные проблемы: будь это деньги, моя помощь, поддержка, да всё что угодно – говори мне прямо. Пообещай, Селена.
– Обещаю, – не отводя взгляда, произношу я. – Я обещаю.
Он улыбается уголками губ и прикрывает веки. Снова расслабляется в моём присутствии, потому что знает: он может мне довериться. А я корю себя.
Дура. Я просто влюбленная дура.
* * *
Когда я только-только попала сюда, здесь было очень шумно – скорее всего, из-за наступления вечера. Элиот научил меня пользоваться местными часами. Нужно встать к библиотечному проходу спиной и поднять голову. Представить циферблат перед глазами и внимательно следить за парящим в воздухе шаром огня. Загвоздка в том, что такие часы состоят из двадцати четырёх делений, а не двенадцати.
В этот раз наблюдаю за тренировкой – точнее, за самым её концом. Прямо посередине Площади Святых девушки и парни громко смеются, разговаривают и пьют воду из металлических кружек, иногда позвякивая ими в попытке чокнуться. Краем глаза замечаю деревянную подставку, в которой поблёскивает металл оружия, и низкую табуретку. У меня вдруг пересыхает в горле. Мой максимум – кухонный нож. Сомневаюсь, что мне хватит сил на то, чтобы просто поднять эту железяку.
Испуганно рассматриваю толпу. У большинства сбоку висят мечи; эфесы отражают свет огненных сфер. У других – кожаные ножны для кортиков и пустые колчаны.
Элиота замечаю почти сразу: светлые волосы растрёпаны, а шея и лицо блестят от пота. Он расстегнул пару верхних пуговиц на рубахе, обнажая ровную линию ключиц. Плечи чуть отведены назад, но всё равно кажутся напряжёнными. Особенно сильно его выделяет рост, из-за чего он смотрит на остальных сверху вниз. Смеётся, болтает. Как же он отличается от мужчины из моего сна… Как там его звали? Ал… Алек…
– Селена!
Вздрагиваю, поднимая глаза. Элиот улыбается и машет мне широкой ладонью, когда толпа начинает расходиться. Кто-то оборачивается, смотрит на меня долгим, изучающим взглядом, перешёптывается. Одна из девушек, проходя мимо, желает удачи.
Я внутренне сжимаюсь. Хорошая ли это идея? Сомневаюсь, что Элиот ограничится теоретической частью или станет рассказывать байки. Скорее всего, он будет гонять меня до тех пор, пока я не доведу движения до автоматизма. Он выглядит чёртовым перфекционистом. Нервно переплетаю пальцы и направляюсь в его сторону.
– Не шибко у тебя боевое настроение, – хмыкает он, сощуриваясь. – Как будто на казнь идёшь. Только не делай из меня монстра. Я не буду заставлять тебя работать на износ. Пока что. Агата выест мне весь мозг. Она, конечно, с виду пушистая, но… Злая Агата – это нечто.
– М-м… А по тебе прямо видно, что ты так и жаждешь привязать ко мне парочку тяжёлых камней, а потом выпустить в чистое поле к чёрным лошадкам. Хорошая была бы тренировка, – бурчу я, с опаской оглядываясь на мечи.
– Может, в другой жизни так бы оно и было. Сейчас моя задача – просто научить тебя защищаться, а не превращать в рыцаря. – Элиот заводит руки за спину. – Насколько я помню, Теневой Колдун обучал вас владению мечом, кинжалами, луком и другим оружием. – Он неспешно обходит меня по кругу. – Глупый вопрос, но не помнишь ли, чем ты владела? Тянет ли тебя к чему-нибудь? Хочешь ли обучиться чему-то конкретному?
– Я… не думаю, что смогу понять, лишь рассматривая эти безделушки. Меч тяжёлый, для лука нужна сосредоточенность. Я не сильная, а рука быстро устаёт.
Элиот понимающе кивает, указывая в сторону табуретки и подставки с мечом. Делаю всего несколько шагов, чтобы различить в полумраке не только блеск металла, но и древко лука.
– Посмотри поближе, подержи в руках.
На табуретке лежат пара кинжалов и стрелы с острыми наконечниками. Лук стоит за стойкой с оружием. Древко гладко отполированное. Такое тонкое, что, как мне кажется, его можно переломить одним неловким движением. Протягиваю ладонь, очерчиваю его изгиб.
– Не знаю, как работает магия, запершая тебя в озере и отнявшая воспоминания. Попробуй выбрать то, что покажется наиболее комфортным. Я смогу обучить тебя базовым приёмам самообороны, но станет совсем хорошо, если у тебя под рукой будет какая-нибудь безделушка. Например, острый ножичек или стрела. – Элиот отходит в сторону, чтобы я могла спокойно рассмотреть оружие.
Лук и стрелы не вызывают никакого трепета. Элиот сказал, что в прошлом я имела к оружию самое прямое отношение. Руки должны помнить то, что держали. Даже если мой разум не помнит ничего, то пальцы не забыли.
Касаюсь эфеса меча. Самая обычная рукоять, круглое навершие. На нём запечатлены диковинные рисунки, больше похожие на письмена. Обвожу их кончиками пальцев. Ничего. Внутри пустота.
А потом… я возвращаюсь к табуретке и присаживаюсь перед ней на корточки. Взгляд цепляется за кинжалы. Они небольшие, чуть грубоватые – в них отсутствуют изящность лука и поэтичность меча. Хотя не мне судить о «грубости» и «мягкости» оружия. Я совершенно в нём не разбираюсь. Скольжу двумя пальцами по лезвию, заворожённо наблюдая за тем, как красиво поблёскивают огненные сферы в блестящем отражении металла.
В этом кинжале нет ничего впечатляющего: ни плавных изгибов, ни устрашающей силы. Кладу лезвие на ладонь, приподнимаю оружие, поднося к лицу. Хочется рассмотреть эту вещицу получше, поближе. Интересно, насколько он острый? Насколько быстро с ним можно атаковать? Тяжесть кинжала приятно давит на ладонь.
– Хороший выбор. – Поворачиваюсь на голос, сталкиваясь взглядом с карими глазами Элиота. – Ты двигаешься довольно скованно – без обид. Меч бы только усложнил твоё передвижение. А лук? Было бы глупо не сыграть на твоей хрупкости. Если достаточно хорошо будешь тренироваться, сможешь лихо лавировать между противниками, – довольно хмыкает он, ставя меч. – Возвращай на место и вставай. Научу тебя хотя бы нескольким стойкам.
– Не уверена, что простою хотя бы в одной более минуты. – Откладываю кинжал, спешно поднимаясь на ноги. – Как-то раз Миша старательно уговаривал меня сходить с ним
