class="p1">Не стоит забывать и про сад-лабиринт: высокие зелёные изгороди, ловко запутывающие любого гостя; потайные закоулки с лавочками и фонтанами; большие перекрёстки коридоров с потрясающими клумбами. Я люблю бродить по этому лабиринту, когда не желаю попадаться на глаза шныряющим тут и там слугам.
Иногда я натыкаюсь на довольно интересные места, например это. Если ты плохо знаешь сад-лабиринт, то никогда не сможешь сюда добраться. Просто запутаешься в «сколько раз свернуть налево» и «сколько раз повернуть направо». Прячусь здесь. От реальности. Да и атмосфера позволяет отдохнуть.
Зелёный закуток окружён высокой живой изгородью. Посередине стоит журчащий фонтанчик с мраморной статуей полуобнажённой женщины, в ногах у которой извивается змееподобное существо. Вокруг стоят низкие деревянные лавочки; длины любой из них с лихвой хватает на то, чтобы я смогла спокойно лечь. Тишина – именно то, что мне требуется после гвалта Дворца.
Я скидываю туфельки и укладываюсь на скамейку. Вытягиваю ноги, скрещивая щиколотки. Здесь мне нравится куда больше, нежели в дворцовых стенах. Изгородь скрывает от вечернего солнца, а от воды веет приятной прохладой.
Поворачиваюсь в сторону фонтана, наблюдаю за игрой бликов света в капельках брызг. Вытягиваю руку, обращаясь к воде. И она внимает моим «молитвам»: кончики пальцев колет, а по позвоночнику пробегает холод, кусая кожу. Так и должно быть. Это и есть магия.
Пара капелек отрывается от общего потока, крутясь в воздухе, и я не могу отвести от них взгляда. Чуть поворачиваю кисть – и вода, подчиняясь моей воле, меняет форму, превращается из капли в бабочку. Так похожа, что впору спутать с оригиналом, если бы она не была прозрачной.
– И это всё?
Я вздрагиваю и теряю контроль – капли летят на гравийную дорожку. Я подскакиваю на месте. Всё во мне сжимается, сердце уходит в пятки. Мотаю головой из стороны в сторону. Испуганно, загнанно. Словно поймали с поличным, но ничего криминального я не делала. Быстро нахожу глазами незваного гостя.
Он стоит около служащей арки. Закладывает руки за спину, вскидывая подбородок. Смотрит на меня с высоты своего роста – всегда так делает. Величественно, властно, словно вот-вот готов отдать приказ. Внутри всё обрывается. Передо мной он. Александр. Он всегда меня находит.
Несмотря на жару, на нём тёмный камзол с золотыми вставками, пуговицами и другими украшениями. Застёгнут почти по самое горло. Иногда я даже думаю, что он и не человек вовсе. Не берут его ни жара, ни холод, ни голод, ни жажда. Наверное, это должно оттолкнуть меня, испугать, но…
Вместо этого я расслабленно выдыхаю, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Возможно, он получает какое-то особое удовольствие, когда возникает вот так, из ниоткуда, пугает меня, питается моим страхом – он ведь читает мои чувства как раскрытую книгу. Потому-то на его красивом лице появляется хитрая, пленительная улыбка.
Лицо… Я могу вспомнить каждую мельчайшую деталь. Пронзительный взгляд чёрных глаз, поглощающих любой цвет, – зрачок сливается с оттенком радужки. Это особенно жутко. Завораживающе жутко. Он всегда смотрит так, будто пытается проникнуть под кожу.
Тёмные волосы, до которых мне всегда хочется дотронуться, ощутить их мягкость, он зачёсывает назад. Ни плохая погода, ни что-либо ещё не могут испортить его идеальной причёски. Кожа у него немного смуглая – темнее, чем у меня. Настоящий тёмный принц из сказки.
Его лицо восхищает. Как и он сам. Нередко я становлюсь свидетельницей того, КАК на него смотрят девушки. Они томно вздыхают, провожая его долгим взглядом. Александр умеет расположить к себе. Его голос чарует, забирает в свой плен всякого, чьих ушей достигает.
– Ты мог бы предупредить меня. Я думала, что от испуга умру на месте, – шепчу я, недовольно щуря глаза.
– Тогда это было бы не так интересно, Селена. – Он растягивает моё имя, будто ему нравится его произносить, и от этого у меня по коже бегут мурашки.
Что-то внутри ноет – отражает мои чувства, ощущения от этого невинного «Селена». И так каждый раз. Всё внутри сжимается, когда он смотрит своими тёмными, бездонными глазами; когда произносит так сладко и томно… Селена.
– Пугать меня для тебя что-то сродни забавы? – обиженно хмыкаю я, откидываясь на спинку скамейки.
– Жизнь четвёртого Принца не так весела, как ты можешь подумать. – Пододвигаюсь в сторону, и он воспринимает это как приглашение, в пару шагов достигая скамейки, а затем опускается рядом. – Когда живёшь во Дворце и видишь перед собой только лебезящих придворных, то пытаешься развеселить себя даже такими мелочами, как твоё испуганное личико.
Сегодня он выглядит особенно уставшим. Лениво откидывается назад, вытягивая ноги. За те три недели, что мы не виделись, его лицо немного осунулось. Длинные тёмные ресницы вздрагивают, и он закрывает глаза.
Я знаю, на что обрек его красивый титул. Чёрная одежда сдавливает плечи. Ты должен разбираться во всём не по чуть-чуть, разрешать проблемы не только столицы, но и каждого Дома: выступать судьёй в спорах между магами, людьми и Правителями, разгребать бумажные завалы – дел хватает. Наверное, он работает по ночам, потому что я чувствую его злость и раздражение. Под глазами пролегают глубокие тени, а кожа отливает болезненной бледностью. Но здесь ему, кажется, хорошо. Его спокойствие тягучим мёдом окутывает и меня – с ног до головы. Возможно, Король что-то да знает, раз сваливает на Принца столько дел.
– Ты выглядишь очень плохо. Где же хвалёные лоск и могущество?
– Остались где-то в кабинете отца, – глухо отзывается Александр, проводя пятернёй по своим волосам, чуть ероша их. – Люблю твой Дом за спокойствие. Магам воды хоть ножом пригрози, они пожмут плечами и пойдут дальше. А вот с магами огня всё куда интереснее, не считаешь? Ох, скажи им хоть слово против, и они испепелят тебя и следа не оставят. Достаточно всего лишь мимолётного взгляда.
Не могу сдержать лёгкой улыбки. Отворачиваюсь и упираюсь щекой в колено. Тут, вдали от любопытных глаз глав Домов, их помощников, министров и чиновников, он походит не на одного из Принцев, а на обычного человека, который тоже устаёт, у которого тоже бывают плохие дни. Обычно в такие моменты он разговаривает со мной неформально. Может пошутить, отпустить какую-нибудь колкость. Позволяет себе то, чего не может позволить за стенами Дворца.
– Приезжай почаще в мой Дом. – Поворачиваюсь к нему лицом, упираясь в подлокотник, – вырезанные узоры впиваются в спину, но дискомфорта я не чувствую. – Только в следующий раз я буду требовать более выгодные условия. Ты просто так вломился ко мне и начал изливать душу.
Александр смеётся, запрокидывая голову. Чистым смехом, а не
