не они палку держат, а она их. Вельзерану оставалось только наблюдать, как зеленые ручищи в кожаных доспехах тянут посох каждый на себя. Затем и вовсе завязалась потасовка со злобным рычанием и буцканьем всего и вся. А у демона закружилось перед глазами — засыпанный белым снегом хвойный лес, притоптанная дорожка от сарая к костру и сам огонь…
Что случилось дальше, Вельзеран не понял. Долбануло так, что уши заложило, а магический камень вдруг взорвался, разлетевшись на несколько осколков. На одном из них полетел куда-то демон. «Лишь бы не пришмякнуло обо что-нибудь», — подумал Вельзеран и оценил способности паука видеть на более чем 180 градусов вокруг.
— Черт! Кикиморский мухомор! — заорал, увидев, как быстро приближается к стволу толстой сосны, как раз тем местом, где сидит. — Этого еще не хватало!
Скорости мышления Вельзерана в этот момент можно было позавидовать. Да и паучья прыть пригодилась. А еще легкий вес, благодаря которому демон плавно приземлился, спрыгнув с вонзившегося в дерево чуть позже и чуть ниже камня. Вернее, не приземлился, а залетел на ветку, где… сидела серо-черно-белая с красной шапочкой птица. Та зорким оком окинула копошащееся прямо у лапы насекомое и, недолго думая, решила отужинать.
Когда Вельзеран увидел, что к нему приближается черный клюв, вариантов что-либо сделать оказалось мизерно мало. Тем более магия не работала от слова совсем, так что создать куда-либо (хоть на соседнюю ветку) портал было невозможно. Пришлось спасаться бегством как обычному пауку и, петляя по растрескавшейся коре, ускользать от клюва, которым птица начала долбить дерево. Упорная, зараза. Нет бы отступиться. Видишь ведь, что эта еда тебе не по зубам.
Однако тычки клювом продолжались, и Вельзерану не оставалось ничего, как увертываться от голодной твари, пытаясь найти убежище. А когда силы стали иссякать и демон стал в очередной раз прощаться с жизнью, птица внезапно исчезла. А затем где-то рядом с сосной раздался радостный вопль:
— Па-а-па-а! Я дятла поймал! Ур-ра!!!
И топот тяжелых ног, убегающих прочь из леса.
Вельзеран узнал двухметрового сопляка, сына вождя Ортанторгского клана, излюбленным занятием которого была охота на живность. Это он однажды поймал Басю и точно также несся с ним как сейчас с дятлом в поднятой вверх руке, чтобы похвалиться. Наверное, все мальчишки в той или иной степени хотят доказать отцу, что они чего-то могут. Ну, точь-в-точь как сам Вельзеран. Демон с теплотой посмотрел вслед спасшему его тролльчонку и, собрав остатки сил, заполз под кору.
Свернулся в маленький шарик и закрыл глаза…
Очнулся от того, что рядом скребли.
«Ну, вот, опять», — безучастно подумал Вельзеран, представив, что другая голодная птица пытается добраться до еды, и снова предстоит беготня и неравная борьба за жизнь. Но это был не клюв, а чей-то черный блестящий коготок, который осторожно (с чего бы?) отдирал чешуйки коры друг за другом. А затем раздался знакомый до боли бас:
— Да тут он. Точно. Сейчас, сейчас. Только колупну. Ну, что я говорил!
Коготь подцепил паука, который тут же за него ухватился и облегченно выдохнул:
— Бася, черт! Как ты меня нашел?
— Мы все тебя искали, — ответила Арина и забрала у фамильяра его добычу. — Мой любимый, как я рада, что ты жив, — дыхнула теплым воздухом в ладошку, согревая. — Какой ты славный, мой демон-паук.
* * *
Вельзеран проснулся полным сил в своей спальне замка и собственной кровати, которая оказалась как раз по его росту. Значит, тело вернуло прежний облик, а магия… магия оказалась тоже на месте. Щелчок пальцами — и тут же в ладони возник красный огонек энергошара. Отлично!
Схлопнув шар и оглядевшись по сторонам, демон увидел Арину, скрючившуюся в кресле и мирно сопевшую. Все в тех же синих джинсах и розовом пуловере. Красные ботинки валялись на полу. Не стояли, как обычно делала ведьмочка, устанавливая носки и пятки параллельно друг другу, а именно валялись. Один подошвой в левую сторону, а другой в правую. Похоже, их просто сбросили с ног, когда забирались на кресло.
«Бедняжка, — подумал Вельзеран, глядя на любимую. — Сколько ей пришлось из-за меня пережить». Глубоко вздохнул и превратился в человека. Затем спустился с кровати и подошел к девушке. Присел на корточки, долго наблюдая, как красотка спит, сжавшись клубочком между мягкими подлокотниками. Взял Арину за руку, безвольно свесившуюся на пол, и поцеловал в ладошку. Прижал ее к щеке и посидел еще немного.
Не выдержав долгого бездействия, поднялся на колени и потянулся к губам Арины, призывно алевшим на бледном лице. Нежно поцеловал и увидел, как задрожали ресницы, а потом приоткрылись глаза, сверкнувшие весенней зеленью.
— Как ты? — прошептал Вельзеран и уселся на краешек кресла, гладя Арину по рыжим всклокоченным волосам. — Извини, что разбудил. Не выспалась?
— По фигу, успею, — отмахнулась Арина и, приподнявшись, ухватила обеими руками Вельзерана за шею. Прижалась крепко-крепко, спрятав голову у него на груди. — Я соскучилась, вредный демон.
— А че сразу вредный? — хохотнул Вельзеран. — Обычный демон, между прочим. У меня работа такая.
И не дав ведьмочке еще что-то сказать, приподнял ей голову и стал целовать. В губы, щеки, шею, под висками, где бьется маленькая теплая жилка, кончик носа и снова губы. На этот раз впился в них так неистово, будто это был последний в его жизни поцелуй. Почувствовав, как организм по-мужски отреагировал на близость любимой, схватил ее на руки и потащил в постель, продолжая целовать, не отрываясь.
Сдернутый пуловер тотчас полетел на пол, а вслед за ним и джинсы Арины с остальными элементами женского белья. Обнаженная грудь, которую хотелось мять, сжимать, трогать, вызвала у Вельзерана совершенно неописуемый безумный восторг. И он понял, что не выдержит напряжения и… Пришлось немного отвлечься, сделав вид, что решил в спальне навести порядок, убирая одежду с пола на кресло. Чем сильно удивил Арину, но она ничего не сказала.
— Я очень тебя люблю, — прошептал Вельзеран, прижимая девушку к своему мужскому достоинству, которое рвалось в бой.
Эпилог
Когда Вельзеран с Ариной уже отдыхали от своей неистовой любви, молча прижавшись друг к другу, за дверями спальни послышалось какое-то шуршание, затем возня с писками, а потом и тихая ругань.
— А я тебе говорю, надо подождать, — выделился после непонятного «бу-бу-бу» незнакомый голос.
— А я тебе говорю, что пора, — ответил знакомый бас.
— Иди к кикиморам собачьим.
— Сам туда иди и хвостом своим подотрись, рожа красная.
— Вот только не надо обзываться. Тоже мне. Белочка пришла.
— Ой, ну надо же, посмотрите на него. Пятак тебе в жо…
После этой фразы, сказанной Басей явно по отношению к какому-то чертенку, послышалась очередная возня и беготня, судя по топоту ног. Копытца гулко шмякали по гранитному полу, а в такт им цокали коготки. Затем кто-то взвизгнул, кто-то ойкнул, и снова воцарилась тишина. За это время Арина успела одеться и выглянула за дверь.
— Вы чего тут скачете? Негде больше? А если бы мы спали? — сказала строго и тут же расхохоталась, увидев немую сцену.
Красный черт держал за хвост Басю и тянул, пытаясь оторвать от своего носа-пятачка, на котором сошлись крепкие зубы бельчонка. У рогатого из глаз катились крупные прозрачные слезы, редкая шерстка на загривке встала дыбом, а глаза готовы были вылезти из орбит. Бася же как всегда изображал злобную тварь, скалясь во весь рот, и пытался дотянуться лапами до ушей соперника, скребя когтями по щекам несчастного, а тот отмахивался второй рукой.
Обоим было больно, но ни один не хотел уступать.
— Так, хватит, — подскочила к ним Арина и разняла драчунов, залепив одному подзатыльник и отобрав у него своего фамильяра, а второму (явно зачинщику) щелкнула по лбу, чтобы утихомирить. — Вы зачем здесь? — снова напустила на себя строгость.
— За вами пришли, — буркнул Бася, сделав вид, что обиделся. Гордо выскользнул из руки Арины и спрыгнул на пол, усевшись к ней спиной.
— Вас в каминном зале ждут, — дополнил бельчонка черт, потирая загривок.
— Давно, между прочим. А вы тут… е… ерундой занимаетесь, — не удержался Бася и погрозил черту кулаком.
— Понятно, — высунулся из-за двери одевшийся Вельзеран. — Почему тогда не постучали? — посмотрел на черта так грозно, что бедняга сжался в комок и жалобно улыбнулся.
— А я хотел, а этот не дал, — Бася разжал
