– Тихо, расслабьтесь, наслаждайтесь, – прошепталмягкий женский голос.
Ее прямая кишка, вагина и клитор были в огне, вся несвятаятроица желания.
– Перевернитесь, мадам, – произнес кто-то.
Хизер сделала, как ей было велено. Теперь она могларассмотреть помещение. Это была не та комната у входа в покои, где онавстретилась с пашой, а другая, меньше, хотя так же экзотически убранная. Ейприслуживали три прекрасные молодые женщины. Их коротенькие болеро едваприкрывали внушительные груди и торчавшие соски. Маленькие юбчонки были таккоротки, что можно было легко увидеть их выступавшие бугорки, разделенныесоблазнительными расщелинами.
Главная массажистка вновь смазала руки маслом. Ее ногти былиминдалевидной формы, а ладони выкрашены хной в форме узоров и завитков. Хизерглубоко вздохнула, когда эти руки возобновили свое волшебное действо. Онимягкими движениями блуждали по всему ее обнаженному телу, от горла вниз,кругами ласкали груди, не пропускали ни одной складочки, включая те, которыепод мышками, гладили живот и ниже. Хизер стонала, так как движения возбуждалиее, но удовлетворения не приносили.
Волны чувств прокатывались по ее телу. Она сдвинула ноги иприподняла лобок в ужасном желании. Девушка улыбнулась, и ее теплое, отдающеекорицей дыхание почувствовалось у сосков Хизер. Ее опытная рука ласкала вагинусвоей жертвы, не прикасаясь к кончику клитора, распухшая, толстая, овальнаяголовка которого развратно выглядывала из своего розового укрытия в поискахприкосновений. С замиранием сердца Хизер думала, а можно ли попросить потеретьего, но едва она собиралась заговорить, как одна из женщин произнесла:
– Пора одеваться, мадам. Светлейший из повелителейскоро будет здесь.
Хизер стояла разочарованная, испытывающая боли отнеудовлетворенного желания, любовные соки текли у нее по ногам, а в это времяженщины убирали ее волосы жемчужными лентами и тесьмами. Они были так милы, такдобры, эти драгоценные создания всего женского рода, готовящие подарок длякровати султана. Еще не совсем придя в себя после сильнодействующего питьяКсантии, которое было настолько крепким, что его влияние ощущалось напротяжении всей ночи, она хотела ласкать их, ощутить своими руками тяжесть ихбольших грудей, почувствовать в своих ладонях их твердые соски, а затемпогрузиться в мягкое тепло их бритых вагин. Если бы хоть кто-нибудь, ей былоуже все равно кто, прислушался к мольбам ее сверхвозбужденного клитора!
В приглушенном освещении она посмотрела на свое отражение втрюмо. Когда она двигалась, за ней оставался шлейф из смеси запаха любовныхсоков и сильного аромата роз, такого сильного, будто она провела среди нихнесколько часов.
– Мадам?
И полупрозрачная шелковая сорочка была так искусно продетачерез ее руки и поверх плеч, что просматривающиеся через тонкую материю соскиудерживались в стоячем положении.
– Мадам?
И другая девушка, худенькая, как мальчик, подала ей шароварыиз газовой материи цвета зеленой листвы, расшитые серебром. Хизер ступила вних, и девушка наклонилась, чтобы застегнуть пуговицы у щиколоток. Но перед темкак надеть их на ее бедра, она вопросительно взглянула на Хизер и поднялаброви, как бы спрашивая разрешения. Хизер утвердительно кивнула. В радостном ожиданиисердце ее учащенно билось. Наконец!
Зеркало отразило очень возбуждающую картину, когда дведругие служанки, ранее стоявшие по обе стороны от нее, приблизилась и началиласкать ее соски. Эти сладкие муки превратили ломоту, бывшую у нее в теле отнеудовлетворенного желания, почти в настоящую боль. Девушка, которая стоялаперед ней на коленях, аккуратно раздвинула ее большие половые губы с темнымикраями, смочила палец в соках, обильно вытекавших из влагалища, и началамассировать капюшон изголодавшегося клитора взад и вперед. От этого онподнялся, розовый, блестящий и гордый.
Голова Хизер запрокинулась, шея выгнулась дугой,необыкновенно приятные ощущения охватили тело и лишили ее воли. Она собралась ссилами и открыла глаза. Вид собственного отражения в зеркале еще более усилилее возбуждение. Две девушки ласкали ее груди, в то время как третья находиласьвнизу, у ее расщелины. Она немного раздвинула ноги, чтобы облегчить доступсвоей любовнице, и почувствовала, как пальцы, массажировавшие клитор, сменилкончик языка. Хизер жалобно вскрикнула. Язык продолжал свою искусную работу, апальцы твердо, но нежно придерживали половые губы. Никто и никогда не пойметистинного значения слов «наивысшее женское возбуждение», кроме другой женщины.Хизер подумала, насколько еще было возможно думать: «В первый раз меня лижетженщина, но наверняка не в последний».
Она потеряла рассудок. Ее охватило безумное, всепобеждающеестремление к оргазму, которого ничто не должно было прервать. Руки на соскахпосылали волны возбуждения на клитор, который, в свою очередь, готов былвзорваться, как созревший плод, под действием этого ловкого, умелого и оченьэффективного языка.
Она уже готова была окунуться в эту пучину, когда достижениеоргазма уже становится неизбежным, как вдруг в отражении увидела стоящего натеррасе и жадно за ними наблюдающего мужчину. Хизер сразу узнала в нем пашу. Онбыл одет в струящееся белое одеяние, распахнутое спереди. Обеими руками ондержал внушительного вида пенис, короткий, толстый и обрезанный. Сразу под этимогромным жезлом в мошонке болтались большие яйца. Умело обращаясь с пенисом,как с дубиной, он мастурбировал и смотрел, как одалиски доводят Хизер дооргазма. А та уже не могла остановиться. Его вид, занимающегося онанизмом,глядя на них, был последней каплей. Хизер кончила в полнейшем экстазе. Ейказалось, что из нее вытекает расплавленная, раскаленная лава. Пока она ещебилась в конвульсиях, паша испустил громкий клич и бросился к ней. Он подхватилее, повалил на кушетку, развел ее ноги, его возбужденный член поравнялся свагиной, и он ввел его. Он сделал это так сильно, а пенис был такой толстый инабухший, что она вскрикнула.
– Не кричи, моя любимая пленница, – проговорилон, – на эту ночь ты моя избранная.
С последним спазмом он излился в нее. На какой-то момент онапочувствовала себя придавленной весом его большого тела, но он перенес своютяжесть на локти, улыбнулся и, взяв ее лицо в руки, заговорил.
– Ты прекрасна, – сказал он своим мягким голосом синостранным акцентом. – Нам пора принять ванну, моя драгоценная.
Он поднялся, хлопнул в ладоши, и рабыни с поклономудалились. Хизер осталась наедине со своим восточным властелином – егопленницей и, так он сказал, рабыней. Она не могла бы с уверенностью сказать,что эта идея пришлась ей по душе, но было несомненно, что такая властьвозбуждала ее. Он был значительно старше ее, ему было за тридцать, и это тожезаводило ее. Этакий комплекс отца-любовника. Оба властные, оба играютдоминирующую роль. Наверное, нет ни одной женщины, которая хоть однажды, хоть втайне от себя, но не мечтала бы о такой темной, запретной, противоестественнойсвязи. Ее супруг Чарльз был тоже старше, но на практике оказалсянесостоятельным в сексуальном отношении. О паше этого не скажешь!
