– Пей, Хизер, – произнесла Ксантия своим сладкимконтральто. – Пей и забудь все предубеждения.
Самир с ритуальной торжественностью наполнил сияющий бокал иподал его Хизер. Жидкость была сладкой, как мед, но имела какой-то горьковатыйпривкус. Она слышала хихиканье Джулии, описывающей подробности своихразвлечений с одним из пленных.
– Надо было видеть его штуковину! Никогда не встречаланичего подобного! Наверное, все двенадцать дюймов! А что касается его яиц…
Ксантия лениво удивилась:
– Действительно? Я, возможно, заставлю их всехраздеться и найду того, кто это был. С таким большим я готова трахнуться хотьсейчас.
Что-то было не так с глазами Хизер. Казалось, что Ксантия иДжулия висели в воздухе, а их бледные лица плавали в темноте. Комната дрожала,а может, это были ее гениталии? Очень сильное желание охватило ее. Сколько онаможет еще ждать? И кого? Она уже с трудом могла вспомнить лицо Джейка, не говоряуже о его пенисе. Она беспокойно вертелась на своем стуле, чувствуя, какгребень в центре его сиденья впивается ей в щелку. Из нее текли соки, откоторых уже намокли края прорези на ее эдвардианских трусах. Она изменилаположение ног так, чтобы усилить давление на возбудившийся бугорок. Все вокругплыло, меняло размеры, то увеличиваясь, то, наоборот, уменьшаясь. Самир смотрелна нее своими темными блестящими глазами. Она видела его улыбающиеся губы,белые ровные зубы.
Неожиданно под сводчатым потолком раздался голос Ксантии,громко и отчетливо приказавший:
– Пойдешь со мной, Хизер. Джулия, иди с Самиром.
Из-за головокружения Хизер, встав, покачнулась, но это неимело значения. Ксантия поняла и уступит ее мольбам. Все, что нужно былоделать, – это следовать за ней.
Уже стояла ночь, окутавшая весь дом загадкой. Казалось, чтотишина сливается с ароматом цветов, доносившимся из сада за раскрытыми окнами.
Хизер вошла в комнату, миновав пару дверей из кедровогодерева, искусно украшенных полудрагоценными камнями. Она потеряла ориентацию ине могла понять, как попала сюда. Но одну вещь она ясно помнила – Ксантияобещала ей ничем не ограниченное удовольствие, и Хизер должна была получить еголюбой ценой. Ксантия ушла, но Хизер была не одна. По обе стороны дверей стоялибритые наголо нубийские стражи. Они были голыми по пояс, в красных шароварах, согромными кривыми саблями в руках.
Рядом с ней находилась очень странная фигура, прямо персонажиз сказок об Аладдине. Он смотрел на нее немигающим взглядом из-под тяжелыхвек. Его белая одежда сверкала, как серебро, в приглушенном освещении,контрастируя с черным лицом. Он был коротким и толстым. Одет в тунику,усыпанную нарисованными цветами. Его внушительных размеров живот поддерживалширокий полосатый кушак. На голове он носил белый головной убор. Его лицо сотвислыми щеками, двойным подбородком и широким, плоским носом постоянновыражало недовольство чем-то. У него была плетка, и, когда этот человек впервыеувидел Хизер, он с дьявольским выражением вожделения и жестокости на лицезадумчиво пропустил ее хвосты через пальцы.
«Это евнух?» – гадала Хизер.
Она где-то читала, что некоторые из них и после кастрациимогут получать небольшое удовольствие. Едва ли ему было бы дозволено дажеприблизиться к гарему (а Хизер догадалась, что в нем она и была), не будь онкастратом.
– Не стой просто так, ты, побочный сын верблюда!Приведи сюда пленницу, чтобы я мог видеть ее, – послышался громкийвластный голос с загадочным иностранным акцентом.
До того как Хизер успела что-то сообразить, она неожиданнооказалась сбитой на пол, и черный человек зашептал ей в ухо:
– Встань на колени, женщина! Прояви свою покорностьперед пашой!
Возмущенная, ошеломленная и шокированная, она билась под егоогромной рукой, повторяя:
– Я ни перед кем не преклоняю колен!
Хриплый хохот достиг ее ушей, и она в ярости вызывающеглянула вверх. На смену ее негодованию пришло чувство сродни благоговению.Прямо перед ней был широкий эркер. У открытых окон стоял диван. Газовыезанавеси мягко колыхались от ветерка. В окружении множества богато украшенныхразноцветных ковровых подушек сидел человек. Во рту у него был мундштуккальяна, основа которого была выполнена из серебра, розовая вода булькала всосуде тончайшего стекла, а горелка поднималась, как минарет. Хизер глубоковдохнула наркотический дым.
Когда она поняла, что ее взглядом раздевает парапроницательных карих глаз, она почувствовала возбуждение. Это был крупныймужчина, не высокий, но крепкого телосложения. Его губы кривились в елезаметной насмешливой улыбке. У него было выразительное лицо с высокими скулами,носом с небольшой горбинкой и широким чувственным ртом. Две глубокие морщинышли от ноздрей к уголкам его рта, придавая лицу саркастическое выражение.Черная клинообразная борода была слегка подернута серебром.
Он встал. Чувствовались королевские манеры. На нем былтемно-красный, отделанный оцелотом кафтан, надетый поверх желтой шелковойтуники, рукоять кинжала за его поясом была усыпана изумрудами, оправленными взолото. Перо белой цапли, закрепленное бриллиантами, украшало его тюрбан.
Хизер, лежа на полу, смотрела, как он проходил, пока егоноги, обутые в красные сафьяновые сапоги с загнутыми носами, не поравнялись сее лицом.
– Встань, жемчужина среди женщин. Сегодня тебе будетоказана высокая честь, и ты будешь выделена из других, когда мой орган любвипроявит свою мощь и наполнит тебя моим семенем.
«Вот это голос! Бог мой, он как шоколадный крем», –думала она.
Желание прокатилось по всему ее телу, от зудящих сосков доголодного клитора. Исходившая от него аура не ведающей жалости мощи и власти,почти всемогущества, действовала на нее возбуждающе.
– Где ты нашел ее? – Паша спрашивал своего слугу,который тоже пал на колени и застыл с лицом, прижатым к керамической плиткепола. Его огромная задница дрожала от ужаса.
– Мы захватили ее, когда совершили набег на лагерьбелых людей, которые вели археологические раскопки. О, властелин моейжизни! – весь дрожа, отвечал он. – Она не хороша?
– Она хороша, толстяк, – отвечал хозяин, держаХизер за руку.
– Благодарю вас, о, всемогущий паша, – пробормоталевнух. – Да продлятся ваши дни. Будет на то воля Аллаха, ее маткавыносит сыновей.
– Вставай, отвратительная жаба. – Паша пихнулего ногой. – На этот раз ты сослужил мне хорошую службу. Я вознагражутебя, дав разрешение поиметь того симпатичного грека, которого недавно привезлис невольничьего рынка. Он – целка, я в этом уверен. Если узнаю, что продавецмне соврал, я велю его высечь! Даже я еще не пробовал мальчика! Открой его дляменя, растяни его. Это мой приказ.
Хизер очнулась, лежа на мягкой кушетке в чем мать родила.Она слышала неназойливо звучащую музыку. Это была очень странная музыка.Непривычные звуки, необычные модуляции голоса добавляли к ее полусонномусостоянию нечто интимное и в то же время мистическое. Умелые пальцы ловкомассировали ее тело с добавлением ароматических масел. Они не забывали ни однойбольной точки, а точнее, ни одной эрогенной зоны. То ласковые и нежные, тосильные и знающие, эти невидимые руки возбуждали, даже если гладили успокаивающе.Они спускались от лопаток по спине к ягодицам, прикасались к тугому бутонуануса. Кончик пальца немного, осторожно, но настойчиво проник в него. Хизерчто-то промычала, возражая, и чуть-чуть повернулась, стараясь избежать этоговторжения. Хотя ей было стыдно, она не могла сама себе не признаться в том, чтоэто ей приятно.
