вытягиваясь острыми конусами вершин в сторону потенциального врага.
«Как? Как он пробрался сюда, в самое сердце Миглаха, закрытое нашими самыми мощными защитами и ловушками?», - недоумевал Отец Кроноса, пока магия набирала силу.
Удар. Две крутящиеся с неуловимой скоростью вокруг своей оси пики ринулись в сторону фигуры из вязкой жидкости. По мышцам кронианина пробежала режущая боль, но следом за вторым заклинанием на судорожной границе сознания он сотворил третье (благо, что вновь обретённая молодость позволяла такую ретивость). «Каменный дождь». В пространстве вокруг фигуры над колодцем сконцентрировались и двинулись вперёд осколки раскалённых докрасна острых каменных лезвий, готовых вонзиться во всё, на что указал их создатель. Он же тем временем опустился на колени, глотая воздух открытым ртом, а время продолжило свой привычный ход.
Урания, видя молниеносную реакцию Лабриса и понимая серьёзность происходящего, присоединилась к атаке. Но её возможности не были рассчитаны на нападение так же хорошо, как арсенал Дома Кроноса. Первым делом она активировала сотканный ранее и ждавший своего времени «щит воды». В нём затухнет любое известное боевое заклинание и увязнет всякое физическое оружие. Полусфера зонта прозрачной плёнкой закрыла собой хозяйку пока та готовила «ледяной изъян». Хитрое и в высшей степени ювелирное заклинание. Оно собирает в бесконечно малую точку максимально возможное количество водной стихии и выкачивает из неё всю теплоту, обращает в абсолютный лёд. Стремясь в противника, эта частица проникает сквозь всякую защиту, просачивается даже через структуру металла, в самую плоть, где замирает и освобождает мощный отрицательный потенциал, превращая любую жизнь в замороженную глыбу. Когда Лабрис уже сидел на полу, хозяйка венетов с другой стороны от фигуры над купелью выпустила своё оружие.
Всё это заняло не более двух-трёх секунд. Искушённые тысячами лет практики заклятий, главы Домов творили их на уровне рефлексов. Но таинственный гость, которого не остановили все хитрости защиты самого сокровенного места в Миглахе, только отрывисто хохотнут. Он поднял наполненные кровью Агадира руки ладонями в стороны к нападавшим, и все попытки его поразить рассыпались лёгким серым пеплом, который таял, не успевая долететь до холодного гранитного пола.
Селена пришла в себя от коллизии времени Лабриса в унисон с полётом «ледяного изъяна». Сначала она опешила, но быстро узнала глубокий бархатный бас нежданного гостя. Не теряя времени на объяснения, Верховная Мать Дианы свела ладони в самом низу живота, медленно провела ими вдоль оси своего тела, мимо лица, и начала равномерно натужно разводить над головой. В образовавшемся между ладонями проёме заискрились сотни тончайших, но ярких, словно полуденное светило, белых изломанный змеек. По мере того, как она двигала руками, очерчивая ими полукруги от головы обратно к низу живота, за её ладонями тянулись и множились ослепительные дуги молний, пока перед дианитой не повисло сияющее кольцо чистой энергии. Она снова подняла сцепленные руки на уровень груди и резко крестообразно раскинула их. Магия погасла. Селена сотворила «кольцо отрицания» – мощное заклинание Дома Дианы, которого безумно боялись все прочие жители Миглаха. Пожалуй, кроме арейцев, не слишком-то полагающихся на магию. В исполнении Верховной Матери оно было восхитительно. Тихо застонав, она обессиленно рухнула на одно колено и аккуратно присела на пол, осматриваясь по сторонам. Магии просто не стало. «Кольцо» выжгло всю Силу в пределах видимости своей хозяйки. Наверное, как-то так чувствовал себя бывший поставщик информации Gs-9 после авантюрной победы над воином Ареса Сенаром. В пространстве комнаты любая магия, любые стихии растаяли без следа, и даже Эфир колыхался безвольной суспензией. Только не сила Целума.
- Спасибо, Селена, - прозвучал столь же спокойный и размеренный голос, от которого дребезжали стены дворца Верховного Совета Домов, - но это было не обязательно.
-Вы закончили? – с усмешкой обратился он к застывшим в удивлении по обе стороны от купели Урании и Лабрису. – Ваши силы велики, мои бывшие авгуры, но их не хватит, чтобы прогнать меня.
«Прогнать…» - пронеслось в голове Лабриса. – «Даже не убить, не победить, а просто ПРОГНАТЬ… Что же ты такое? И Селена помогает ему?!» - он перевёл глаза на госпожу дианитов, которая уже пыталась встать на ноги. Та, в свою очередь, поймав взгляд кронианца, просто умоляюще покачала головой.
- Я здесь, чтобы говорить с вами. Селена уже знает кто я, но вы двое – ещё нет. Ваша память, словно грязный, мутный иссыхающий колодец, который вот-вот засыплет песками забвения. Подойдите ко мне, и я вычищу это застоявшееся, поросшее тиной и мхом болото.
Лабрис и Урания не спешили выполнять требование гостя – они вообще никогда не слышали столь резкого приказного тона по отношению к себе. Но их согласия и не спрашивали. Целум поманил едва различимыми движениями ладоней их к себе, и уверенная сила подняла двух правителей Домов, словно тряпичные куклы, притянув к бортам купели. Ворвавшийся в их сознания холодный нестерпимый ужас вызвало даже не то, что стоящее перед ними существо сохранило магию после «кольца отрицания». Хотя и это уже казалось невозможным. Нет. Панический страх вызвало другое. Они не смогли понять источник этой необоримой Силы. Ни Урания, искушённая в чувственном восприятии, ни многомудрый Лабрис, от чьего проницательного взгляда не ускользала ни одна мельчайшая деталь. Не было для них в границах Миглаха ничего неизвестного, но сейчас они встретили то, что не имело к их знаниям никакого отношения.
На коленях перед ожившим сгустком искрящейся жидкости стояли двое, которые ещё несколько минут назад считали себя хозяевами мира. Образ Целума положил руки на головы стоящих перед ним магов. Обоих затрясло в конвульсиях, спазмы мышц сковали и вывернули конечности, эхо от хруста суставов и обречённого хрипа прокатилось по монолитным стенам опистодомоса и увязло в глухой тишине. Селена никак не ожидала увидеть своих собратьев в таком состоянии и прижалась спиной к дверному проёму, в ужасе наблюдая за происходящим. Три недели назад в чертогах её разума Держатель мира обошёлся с ней явно куда бережливее. Она хотела было броситься на помощь соратникам, но Целум резко поднял голову, пресекая всякое желание двигаться. Он возвращал память двоим своим нерадивым детям. Когда процесс был окончен, и хитроумный Лабрис, и несравненная Урания сидели на полу, упершись спинами в борта, по разные стороны купели. Слёзы текли даже по щекам угрюмого и никогда не знавшего сожалений и душевных переживаний кронианца. Глава же венетов заходилась истерическим рыданием, словно малолетняя девчонка, на которую она, в принципе, и была похожа в своём нестареющем обличии. Целум не спешил избавлять их от боли по
