не «одна сатана». Всё мои слова работают против меня.
— Я её люблю.
Жестоко.
Неоправданно и несправедливо, знаю.
Но зато честно.
Яна даже перестаёт всхлипывать. Просто лупит взгляд на меня и машет густыми ресницами.
— Что?
Пожимаю плечами. Что тут ещё можно сказать…
— Охренеть…
— Это тоже не специально. — Пытаюсь оправдаться, по-идиотски.
— Сколько времени мы вместе… планировали… жили… спали..! — Она перебирает глаголы, будто так станет легче. — И ты просто заявляешь, что любишь эту? С которой потрахался пару раз?!
— Не перегибай.
— Прав был мой отец. — Добивает меня любимым приёмом. — Ты никчёмный лентяй и альфонс. Столько времени потратила на такое говно!
Молча пережёвываю эти эпитеты.
Может, я и заслужил.
— Пошёл ты… — Заключает она вывод из нашего разговора.
Она резко поднимается, чуть не сдвинув стол, хватает сумочку и неровным шагом пытается покинуть квартиру.
Я не могу отпустить её в таком состоянии одну, и чешу за ней, наблюдая, как девушка пытается вызвать такси.
Естественно, отбираю у неё телефон и делаю это сам.
Мы молча спускаемся к подъезду. Ждём, когда подъедет машина.
Она сопит и не смотрит на меня.
А я впервые за время нашего разрыва не чувствую себя виноватым.
Сам не знаю, почему.
Может, потому, что наконец, признался. Ей и себе.
В том, что наши отношения были лишь попыткой изменить жизнь.
Наше общее стремление казаться нормальной парой было настолько фальшивым, что не видно было, наверное, только нам самим.
Она обижена, задета её гордость, чувство достоинства.
Но ни разу за эти дни я не услышал от неё, что предал её любовь.
Что она на самом деле любила меня.
Так же, как и я.
Ведь это за пару дней не проходит, насколько я знаю.
Поэтому, сажая её в такси, несмотря на все косые взгляды матери и упрёки Янки, всё больше уверяюсь в правильности собственного выбора.
— Ты пожалеешь, Тём. — Бросает последние ядовитые слова Янка, перед тем, как уехать от меня. — Пожалеешь и приползёшь. Она наиграется и найдёт настоящего мужика. А ты не у дел останешься. Вспомнишь Яну, только поздно будет. Я больше унижаться не собираюсь. Прощай.
"Настоящего мужика"…
Да уж.
Я-то никчёмное бестолковое создание.
И как она с таким жить собиралась? Видимо, воспитывать и воспитывать…
Её эмоции и обида мне понятны.
Но сворачивать с нацеленного пути из-за пары колких фраз, конечно, я не намерен.
Такие эмоции, как рядом с Кирой, ещё не испытывал ни с кем.
И больше не собираюсь притворяться, что мне это не нужно, или, что я могу спокойно бросить это и забыть.
Ни хрена.
Я погряз в ней настолько, что, провожая бывшую, думаю лишь о том, что сейчас думает она.
Как она проводит этот вечер. Что на ней надето.
Балуется ли самоудовлетворением, после того нашего, охуеть, какого откровенного поцелуя…
Потому что, я-то точно сейчас пойду дрочить, вспоминая её тихие стоны мне в губы и жаркую кожу под пальцами.
И ещё…
Кажется, я готов на завтрак.
И на обед…
И ужин.
И надо ещё раз позвонить отцу.
В этот раз Артёмка не будет хорошим мальчиком.
Но и «альфонсом» он тоже не будет.
По крайне мере, заработать на сигареты, которые я больше не курю, и на презервативы, которыми мы с Кирой «принципиально» не пользуемся, мне точно под силу.
Глава 26
В кои-то веки, за последние дни, просыпаюсь в отличном настроении.
Долго «чищу перья» в душе, напевая избитую мелодию себе под нос.
Так разошёлся, что даже побрил яйца.
Не знаю, настолько меня любовь что ли сразила, раз я отважился на такие «жертвы», особенно учитывая нещадную жару за окном. Явно же скоро «там» всё начнёт чесаться, и я однозначно пожалею.
Но сейчас об этом не думаю, окрылённый эйфорией и странным чувством лёгкости.
Аринка с удивлённо озадаченным лицом наблюдает, как я перебираю собственный гардероб, будто перед свиданием.
Фактически, это так и есть. Я намереваюсь навестить мою Стерву у неё в офисе и расставить, наконец, все точки над «i». До вечера ждать, пока она освободится, уже нет никакого терпения.
— С тобой всё хорошо? Ты странный какой-то… — Сестра усаживается на кровать, поджав ноги, скептически хмурит бровки.
— Со мной всё отлично. Почему должно быть по-другому?
— Вы что, с Яной помирились?
— Наоборот. Расстались окончательно.
— Ого… — Вздыхает огорчённо. — Я думала, она всё-таки простит тебя. Мне Яна нравится, она хорошая.
Кто ж спорит…
— А Кира?
— Что Кира? — Уточняет.
— Понравилась тебе? Мне показалось, вы поладили.
— Да… Она очень красивая. И модная. Я хочу быть такой, когда повзрослею. — Говорит она как-то озадаченно, даже грустно. — Ты к ней идёшь?
Проницательная моя сестричка.
— К ней, ага.
— Тём, ты уверен, что тебе это надо?
— А что не так? — Я даже перестаю ненадолго ковыряться в своих вещах.
— Ну… она старше тебя намного. Мама говорила, ей тридцать три.
— Ну и что?
— Просто, вы с Яной… как будто больше подходите. — Говорит осторожно. Знает, как я не люблю вмешательство в личное.
Вздыхаю. Сажусь рядом с девчонкой, которая имеет все шансы в будущем стать первой красоткой в школе.
— Этот вопрос закрыт, Арин. После того, что случилось, о нашем воссоединении не может быть и речи.
— Не простила? — Вздыхает тоже.
Мотаю головой.
— Арин, Кира мне очень нравится. И у нас общий ребёнок. Поэтому, я сейчас иду к ней, чтобы поговорить.
— Ага, мне-то не рассказывай! — Закатывает глаза. — Знаю я ваши разговоры…
— Ах ты мелкая! — Щекочу её бока, пока она смеётся в голос.
Мы немного бесимся, как в старые времена. Почему-то уже давно так не делали.
Я ловлю себя на том, что хочу, чтобы наши отношения остались такими же лёгкими и близкими, как сейчас, даже когда она вырастет и обзаведётся мужем и семьёй.
— Так, всё! — Командую, поднимаясь с кровати. — Лучше помоги выбрать, что напялить. Такая жара, блин, хоть голым иди.
Аринка смеётся и поддакивает.
— Отличная идея!
Мы вместе выбираем из моих двух рубашек более подходящую, и я наряжаюсь, как «Золушка», блин, на эту встречу, предвкушая, как удивлена будет моему приходу Кира.
— Она мне нравится. — Тихо произносит Аринка, когда я перед зеркалом приглаживаю непослушный ёжик на голове. — И Илюша тоже. Даже не верится, что у меня есть племянник.
— Мне тоже. — Бросаю бороться с причёской. И так сойдёт. — Скажу тебе по секрету: я хочу быть с ними. Типа, папа-сын, жена-муж, понимаешь?
— Ну да.
— Если и есть шанс, что это может произойти, то только сейчас. Почему-то уверен в этом.
