вам вверять свою судьбу.
— А! Тем лучше. Если вы не против проверки, значит, велик шанс того — уж извините мне мою недоверчивость! — что вы говорите правду. И ваша мать-игроманка вас оговорила. Итак…
Он взял перо и яростно потыкал им в чернильницу.
Словно там барахталась муха, а он ее прикончил.
— Чего вы хотите получить посредством моего вмешательства, сударыня?
— Свободу, — твердо ответила я. — Я хочу, чтобы меня прекратили преследовать, словно я преступница. Я сбежала потому, что опасалась за свою жизнь и не хотела попасть в руки безумца и садиста. А не потому, что ограбила родных! И еще я хочу полной реабилитации моего честного имени! Я не имею никаких долгов перед моими родителями. Я не хочу быть товаром в их нечистых руках. Желают продать кого-то? Пусть продают друг друга! А я хочу жить и работать спокойно!
— Так вы утверждаете, — адвокат ловко что-то записывал, — что отец жениха привез и вручил деньги вашей матери?
— Я могу об этом только догадываться, — сухо ответила я. — По некоторым признакам. Но в семье золота не было, дом заложен.
— Ага, — адвокат потирал ручки, предчувствуя запах легких денег. — За побои желаете взыскать?
— Да, — дерзко ответила я. — И с матери, и с женишка.
— Но ей нечем будет платить, — напомнил мне адвокат. — Если она бедствует, как вы говорите.
— Разве это мои проблемы? — удивилась я. — Пусть идет и найдет работу.
Адвокат снова радостно захрюкал.
— Отлично, отлично! — приговаривал он. — Если все так, как вы говорите, то это просто чудесно!
— Я оплачу вам ваши расходы, — сухо произнесла я, — и выдам премию, если вы решите дело как можно быстрее!
— Но вашей матери, — вкрадчиво произнес адвокат, — грозит очень суровое наказание. Вы это понимаете? Оговор, лжесвидетельствование, ну и сокрытие преступления, и некоторое соучастие…
— Вот и отлично, — резко ответила я. — Очень хотела бы видеть ее на площади, где ей всыплют розог!
— Ох. Боюсь, там одними розгами не обойдется…
— Не юлите. Говорите прямо, что ей грозит!
— Если окажется правдой то, что ваш жених безумен, — честно ответил адвокат, глядя мне прямо в глаза, — ох… За одно это ее могут клеймить и отправить на каторгу. Вместе с отцом жениха, разумеется. Он, как опекун, не может не знать, что с его сыном. А если знает и все же решает его женить, то…
Адвокат развел руками.
— Подобные браки запрещены, — продолжил он. — Строго-настрого. Ведь, по сути, безумец и за себя-то не несет ответственности. А тут жена. Еще и дети могут пойти. И тоже безумные. Нет, нет! Это строго запрещено!
Мороз по коже!
На миг мне стало жаль мать.
Клеймить раскаленным железом… у всех на виду, как корову…
— А если ваш жених на вас набросился, — продолжил адвокат, — ударил, разбил голову — о, я хорошо вижу отсюда шрам под вашими волосами на виске, — а мать знала об этом и все равно понуждала вас выйти за этого человека замуж, хотела отдать вас в его преступные руки, то это покушение на убийство. Понимаете?
Я понимала.
Это говорил мне посторонний человек.
Этот дядька, которому, в общем-то, до меня и дела нет. Он говори мне с ужасом, что меня могли просто растерзать, изломать, как бумажную куклу, и выбросить.
Мою мамашу это не волновало.
Моя мать готова была участвовать в убийстве, лишь бы получить вожделенных монеток!
— Разве могу я жалеть ее после всего того, что вы сказали сейчас? — горько усмехнулась я. — Пусть свершится правосудие. Я не стану препятствовать.
— Отлично! — адвокат снова ловко потер руки. Словно жук лапками посучил. — Давайте тогда встретимся ровно через неделю. Я вам тогда предоставлю результаты моего расследования!
Умеет этот господин вселить уверенность в своих клиентов!
От него я вышла окрыленная.
И крылья эти занесли меня… к модистке!
О, как мне стыдно было, когда я под простой рабочей блузой нащупывала заветный мешочек с золотом!
Но я не могла отказаться от соблазна! Ужас, как хотелось быть красивой!
И как-то нечаянно я приобрела и красивый корсет цвета морской глубоководной раковины, и чулки с кружевными резинками.
И милое розовое платье с рюшами и хорошеньким кружевным воротничком.
И совершенно ничего, что этот кружевной воротничок на самом деле широкой лентой оборачивался вокруг плеч. А грудь, как тесто из бадьи, так и вываливалась наружу.
— Прелестно, прелестно! — ворковала модистка, кружась передо мной и поддергивая кружавчики и оборочки. — Вы похожи на пышный и сладкий… торт!
— Ох! — только и могла сказать я, краснея.
Держу пари, что в некоторые части этого торта герцог с удовольствием упал бы лицом.
Когда на меня надевали десятую п счету шляпку, в лавку вплыла Ферро.
И я просто-таки застыла с очередной примеркой перед зеркалом.
— Как миленько, — прошипела Ферро, рассматривая меня и яростно сжимая губы. — Какие миленькие наряды… миленькое платье…
У Ферро был ужасный вкус.
Это я поняла сейчас, когда мы столкнулись в примерочной.
Ее шляпа была громадная и элегантная. Но в ней Ферро шастала по огородам под палящим солнцем, и та выгорела и побледнела.
А платье ярко-желтого цвета вообще к шляпе не подходило.
И к многочисленным перстням на руках Ферро тоже.
Впрочем, эти перстни с разноцветными камешками призваны были показать благосостояние Ферро, а не ее вкус.
Рубины рядом с сапфирами и бриллиантами это делали очень эффективно.
— Надо было догадаться, — процедила Ферро сквозь сжатые зубы, — кто это трется рядом с герцогом и кто торгует золотыми яйцами! Ты! Ты купила у меня землю! Я тебя узнала!
— И что же, — кое-как взяв себя в руки, ответила я дрожащим голоском. — Покупать у вас землю законом не запрещено. Какие у вас претензии?
Ферро с ненавистью смотрела на меня.
— Думаешь, молодильными яйцами его привлечешь? — рявкнула она наконец. — Подаришь ему одно?
— Даже не думала о этом, — холодно ответила я. — О каких яйцах речь, я не понимаю? Я не торгую никакими яйцами. Вы обознались. Или… пьяны?!
Ферро снова сморщилась, будто хлебнула уксуса. От нее действительно пахло алкоголем.
Похоже, она заливала свою несчастную любовь вином?!
— Конечно, не думала, — протянула она, глядя мне в глаза. — Признайся: у тебя ведь было одно яйцо?! Больше ведь нет?
— Какое вам дело! — я попыталась уйти от Ферро. Но та пиявкой вцепилась в мою руку — не вырваться.
— Мошенница! — выдохнула она, с ненавистью глядя на меня. — Ну, признайся, что твои яйца ничего не стоят! Обман! Да?! Просто слитки? И герцог не выгадает ничего, если свяжется с тобой?
— Отстаньте!
Но Ферро липла как смола.
— Я знаю! — вопила она. — Ты надула маркиза.
